Рассказы от Астраханской писательницы Веры Саградовой «Про жизнь».
«ЗУБОДЁРЫ»
Приболел старенький, много раз чинённый зуб – стал чувствовать кислое и горячее. Идти в зубную не хотелось: пандемия кругом, строгости всякие… Но надо так надо, пришлось сдаваться.
В зубной поликлинике удивил идеальный порядок: кресла для ожидающих очереди в регистратуру и в кабинеты расставлены в шахматном порядке, а которые по три сблокированы, так на среднем кресле ленточка натянута, чтобы в него не садились. Правда, один громадный дядька уселся именно на ленточку, наплевав на всякие правила. Зато все люди в масках.
Взяла свою медицинскую карту – и к врачу. Она мои зубы давно знает, поэтому сразу взялась за дело: что-то засверлила, мышьяк положила, чтобы нервы убить. Через несколько дней она же долго работала над зубом: убитые нервы убрала, зуб запломбировала. Можно дальше жевать, но я-то давно знаю: стоит только нервы в зубе убить, как он может спустя время сломаться – ведь неживой уже!
Зловредный зуб не заставил себя долго ждать. Недельки через три жую простой мягонький хлеб, и вдруг раздаётся треск – сломался мой чинённый красавец, да ещё и в десну вонзился! Вот ведь нахал какой – врач его целый час латала, а он выпендривается… Ну что тут сделаешь – надо снова в разгар пандемии тащиться в зубную поликлинику.
Моя добрая зубная врач-терапевт только глянула и сразу со вздохом определила: драть надо зуб-бедолагу! Заранее меня предупредила, чтобы на бесплатный наркоз не соглашалась и на очень дорогой – тоже. Велела просить наркоз за 290 рублей – он самый хороший.
Оснащённая такими знаниями, я отправилась в хирургический кабинет. Надо сказать, что страха перед будущей экзекуцией я не испытывала. Пару лет назад в том же кабинете мне удаляла больной зуб очаровательная врач-хирург – татарочка средних лет. Она была истинный мастер своего дела, я не успела даже удивиться и испугаться, как выдранный зуб уже полетел в урну. А врач участливо предупредила меня, что горячее есть нельзя пару дней, и кислое есть пока не стоит. Надо дать кровяному сгустку подсушиться и заполнить ранку. На прощание она дала памятку, как надо вести себя после такой операции и куда обращаться, если что не так.
Поэтому я совершенно спокойно подошла к зубодёрному кабинету, заглянула в него. И… вместо моей доброй докторши увидела двух молодых парней, которые колдовали над двумя пациентами. Пришлось довольно долго ждать своей очереди. Потом меня пригласили внутрь кабинета, и я увидела, что молодые врачи что-то долговато трудятся над зубами двух молодых людей. «Наверно, сложные случаи попались. Ну, у меня-то всё простенько – деранут, и привет!» А пока стала разглядывать врачей и их персонал. Судя по всему, оба молодца были практикантами. И медсёстрами у них тоже были практикантки. Все четверо – кавказской внешности, красивые и молодые. Потом выяснила, что один парень – грузин, другой – лакец. Оба вежливые и выдержанные. А девушки-медсёстры обе были писаные красавицы и старательные ученицы. Одна заглядывала в рот пациенту, над которым трудился грузин, другая подавала инструменты дагестанцу. Надзирала за всеми кабинетная медсестра, белокурая немолодая женщина. Предоставив полную свободу трудящейся молодёжи, она спокойно сидела в маленькой комнатушке на кушетке и играла во что-то на своём смартфоне.
Молодые врачи трудились вовсю… Наконец очередь дошла и до меня. Молодой доктор-лакец усадил меня в кресло и стал разглядывать намеченный в жертву зуб. Он долго прицеливался, стучал по нему чем-то, вздыхал… Спросил, какой наркоз делать – платный или бесплатный. Услышав, что мне надо за 290 рублей, сделал заморозку и ушёл надолго. Потом вернулся, снова потыкал в зуб чем-то и, наконец, взялся за щипцы. Я закрыла глаза, чтобы не видеть такие жуткости. У меня ведь простенький совсем случай: раз – и готово! Но не тут-то было… Вот заскрежетало что-то, хрумкнуло и полетело в урну. А врач заохал: «Зуб весь сломался, придётся по частям вынимать». После этого ещё минут сорок во рту что-то скрежетало, хрумкало и скрипело, а доктор каким-то щупом всё проверял, чего понаделал. Потом засунул в рот мне ватку и послал на рентген.
Ещё и там в очереди пришлось посидеть… Наконец, получив снимок, я вернулась к юному практиканту. Своей работой доктор остался доволен. Он ведь не знал, что перед рентгенкабинетом я выгребала изо рта осколки зуба. Почему-то он сам до этого не додумался. Итак, победитель зловредного зуба гордо изрёк: «Всё! Можете есть через два часа». Ему в голову не пришло предупредить меня не есть и не пить горячего и кислого. И как их учат там, в медуниверситете! Выписав квиток на оплату заморозки, врач отпустил меня.
– Сынок, как зовут тебя?
– Абуталиб!
– Какое отличное имя! Так звали мудрого учителя Расула Гамзатова. Он был Абуталиб Гафуров. Есть даже книга «Абуталиб сказал».
Но юный доктор никак не отреагировал на это. Хотя чего удивительного: современные молодые люди книжки не часто берут в руки. Даже великого Гамзатова им читать неинтересно…
А я выползла из зубодёрни с громадным облегчением. В магазине возле дома накупила дешёвого шоколадного мороженого в стаканчиках, бутылку кваса и дома отпраздновала своё избавление от неумелых врачей и от больного зуба.
ПРАВИЛЬНЫЕ АБРИКОСЫ
Спрашивается: как это – правильные? А что, неправильные абрикосы, что ли, бывают? Ой, чего только в наше время не бывает… Лучше по порядку расскажу.
В этом году абрикосов совсем мало уродилось, в сельхозмагазинах их вообще не было, и у частников удалось только один разок купить. Хотелось, конечно, поесть их, но на нет и спросу нет…
Но всё-таки удалось абрикосов добыть. Недели три назад зашла я в продуктовый магазин недалеко от дома. Небольшой магазинчик этот торгует и молочными продуктами, и колбасами, и консервами, только овощей и фруктов там никогда не было. А тут смотрю – на прилавке возле весов стоит большая пластиковая банка, а в ней какие-то непонятные фрукты-ягоды. Формой и размером на абрикосы похожи, шкурка пушистенькая, как у абрикосов… Но чёрные!
Спрашиваю продавщицу:
— Это что ещё за чудо такое?
А она смеётся и говорит:
— Это помесь абрикоса с черносливом. Года четыре назад купили мы с мужем деревце, продавец уверял, что это гибрид абрикоса с черносливом. Мы не очень поверили, но всё же посадили деревце на даче. И вот в этом году оно первые плоды дало. Не обманул продавец! Берите! Дёшево отдаю – всего 130 рублей банка!
Купила я эти странные абрикосы. Дома поскорей помыла несколько ягод и попробовала. И вправду странные: внутри мякоть тёмная, а у чернослива она зеленоватая, у абрикоса – жёлтая. На вкус оказались ягоды чем-то похожи на обоих родителей, вполне съедобные. А больше всего удивили бобки: они унаследовали форму абрикоса, а структура поверхности бобка – вылитый чернослив. Я даже несколько бобков оставила, может, кто из знакомых дачников посадить захочет. Хотя обычно из гибридов мало хорошего вырастает…
Но больше всего меня озадачило, что такие абрикосы-то в наше время – просто клад. Ведь лозунг же теперь есть: «Чёрные жизни имеют значение!» Вот и выходит, что абрикосы-метисы теперь самое то. Только вот как их теперь называть? Назвать чёрными абрикосами, абрикосами-негритятами? В США насмерть обидятся… Назвать афроамериканцами – так они в Африке сроду не росли… Вот и остаётся называть их ПРАВИЛЬНЫМИ – с точки зрения толерантности.
А вдруг такие абрикосы и в США выращивать начнут? Так ведь там тогда все нормальные абрикосы повырубят! Скажут, что чёрные жизни имеют значение и у абрикосов. Хорошо хоть, у нас сплошная толерантность и среди людей, и среди продуктов. Пока…
