Социологи РАН провели в апреле опрос по поводу очевидной тревожности населения России, пишет в статье «По России бродит призрак революции» Виктор Трушков («Правда», №56 1-4 июня 2018 г.).
Поводов же для этой «тревожности», само собой, предостаточно. Нас тревожит и то, и это, и многое другое, а в итоге (и по «подсказке» великого юбилея) – невольная мысль о возможности новой революции в России. Оказалось, страшатся революции 24% опрошенных, беспокоит она 29%, не беспокоит – 47%. Автор справедливо замечает: «Правда, не ясно, она их не беспокоит потому, что они её наступления ждут и хотят, или потому, что считают её нереальной?» В свою очередь, незнание ответа на этот вопрос может беспокоить и эти 29 процентов: победит революция или контрреволюция? Бояться диктатуры» вообще»? Что же касается 24%, то это часть населения, в распоряжении которой сконцентрировано более половины доходов населения. Им страшно уже сейчас, и без всякой революции.
Сами же социологи РАН отнесли возможность новой революции в России к числу «явлений и процессов с низким уровнем тревожности». Мол, если уж в 90-х не удалось подавить буржуазную контрреволюцию, то всякие разговоры о соцреволюции теперь и вовсе неактуальны. И, мол, не мешало бы поблагодарить нас, социологов, уже за то, что соцопрос в юбилейный год возвратил в публичный оборот столь «страшную» категорию, как «р-революция»! И опять же, в качестве не такой уж отсебятины: а не тревожатся, не страшатся ли во всех этих трёх частях населения (24,29,47%) элементарного незнания того, как различить революционный настрой и «майданутность»?
Не менее интересна и вторая, большая часть статьи В. Трушкова, посвящённая коллективной работе социологов РАН (под руководством академика М.К. Горшкова) «Столицы и регионы в современной России».
Трудно представить, но, оказывается, точность социометрии позволяет утверждать, что, скажем, в региональных центрах «коллективистские начала были влиятельнее индивидуалистических в образе достижения успеха в 2003 году в 2 раза, в 2017 году – в 1,67 (!) раза». При этом «в райцентрах, среди которых много индустриальных городов, современные показатели такие же, но негативный сдвиг (в сторону индивидуализма – А.С.) идёт быстрее». Как и в столице в 2003 году погоду делал уже индивидуализм: но влияние в образе успеха в 1,1 (?) раза было сильнее коллективизма».
Но как причинно-следственно объяснить эти почти курьёзные «1,1» и «1,67»?
Насколько можно понять «коллективизм» здесь – не иносказание «социализма», а «индивидуализм» - капитализма. Имеется в виду «адаптация», приспособление к нагрянувшим капиталистическим порядкам, при которых коллективная, артельная борьба за выживание уступает место индивидуальному… выходит, уже не приспособлению, а приспособленчеству? Чем больше город, тем больше в нём богачей, тем больше «вакансий», так сказать, на сравнимо «достойно»-денежное услужение. Но каким образом возникает та же ситуация в малых поселениях? В которых и богачей меньше? Объяснение, видно, одно: но ведь и рабочих меньше. И если это поддается логическому объяснению, то зачем, спрашивается, высчитывать эти скрупулёзные «1,1» и «1,67» для подтверждения изменения от приспособления к приспособленчеству?
Более убедительна настроенческая социометрия… Если среди москвичей обстановку в стране считают нормальной и спокойной 43% респондентов, то в центрах субъектов Федерации (а значит и у нас в Астрахани? – А.С.) – только 28%. А вот тех, кто считает обстановку в России напряжённой и кризисной, в столице почти вдвое меньше, чем в региональных центрах (соответственно 37% и 53%). Правда, в Москве почти вдвое больше горожан, считающих ситуацию катастрофической (13% и 7%). Что касается последних двух цифр, то подобное «паникёрство» наверняка объясняется деградацией высокоинтеллектуального труда в так называемый «сервисный». Виной тому, как известно, - сознательная и преступная деиндустриализация, затеянная столичными властями для сокращения московского рабочего класса, как могильщика капитализма вообще и как столичного инициатора соцреволюции в частности.
Власть вообразила, что, занимаясь таким способом антиреволюционной «профилактикой», она якобы «переигрывает» Маркса. На самом же деле она не ведает, что творит, - против себя же самой! Сократив за последние 15 лет московский рабочий класс на 15%, она обозлила и обеспокоила оставшееся его большинство, и поныне составляющее 1/3 всех трудящихся столицы. Омещанивание Москвы только подняло политический индустриально-пролетарский статус Санкт-Петербурга и других промышленных региональных центров.
Вот данные по остроте социальных противоречий: между властью и народом – Москва (15%), региональные центры (43%), райцентры (36%); между богатыми и бедными – соответственно 25%,41%,29% и т.д. Решающие столичные показатели классовой борьбы всё ещё невелики.
В. Трушков реалистично признаёт: «Сегодня революционной ситуации в стране нет. Наиболее ярко наличествует лишь один её признак: ухудшение материального положения масс… Что касается активности масс, то ей ещё расти и расти». Но если в предыдущих ежегодных опросах, проводившихся с 2012 года, россияне постоянно высказывались за стабильность против перемен, то ныне впервые 56% (!) респондентов заявили, что «страна нуждается в существенных переменах». По мнению В. Трушкова, «пленуму ЦК КПРФ, который будет рассматривать региональную политику, предстоит откликнуться на изменения общественных настроений».
Действительно, недавнее 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции к этому обязывает.
