Записки инженера

Давненько не бывал я на серьёзных совещаниях. Не так давно в другом городе случилось мне быть на совещании у самого министра. Правда, местного масштаба.

Оказалось, что министерский кабинет - это же самое служебное помещение «доперестроечного» начальника управления тем же процессом. Даже огромный, длинный четырёхногий стол для совещаний не поменяли. Те же самые выцветшие карты региона на всей стене.

У самого министра большой, занимающий треть всего помещения, письменный стол. Правда, на три четверти заваленный папками с бумагами в несколько этажей. Видимо, это всё на особом контроле. Новые современные шуршащие шторы типа «жалюзи», новые стулья, сплит-система, компьютер на столе. Удобное рабочее место!

Периодически в деловой ход совещания вмешивались сотовые телефоны в карманах участников совещания. Как ни старались обладатели мобильников укротить абонентов на другом конце сотовой связи, но всё же по короткому одностороннему диалогу можно было понять, что все они обыкновенные люди, хотя и приглашены к самому министру.

Например:

- Куплю... Больше не перечисляй, я на совещании... Деньги пока есть.

- Приду поздно. У нас совещание...До одиннадцати вечера... Такое, обыкновенное совещание.

- Займи где-нибудь... Зарплату дадут во втором полугодии следующего года... У матери своей займи.

- Я же сказал, в рабочее время не звони мне по пустякам... Нет, тёща - не пустяк, это твоя мама...

- Кто?.. Она не может мне звонить. Я с ней расстался навсегда... Только ты одна.

- Ну что ты напустилась?.. Дома разберёмся.

- У меня у самого люди без зарплаты третий месяц... Ну, потерпи ещё с неделю, две... Максимыч!.. три недели... Моё слово твёрдое... Давай, давай!

Да, интернет, компьютер, «жалюзи» - это хорошо, но суть дела осталась прежней: «Давай, давай, а финансирование будет потом, при первой случайной возможности».

Как говорят известные актёры, Гоголя давным-давно нет, а люди, их взаимоотношения не меняются совсем. И мне вспомнилось другое, «доперестроечное», без мобильников, с одним-единственным городским телефоном на всю стройку, совещание.

Идёт обычная производственная планёрка на стройке. Ведёт планёрку начальник строительного треста Парелис. Планёрка идёт уже второй час и в помещении накурено - хоть топор вешай. Иногда прорывается сдержанный мат, сдержанный потому, что сегодня ведёт протокол планёрки инженер треста Людмила, миловидная женщина среднего возраста.

Она до треста работала мастером на нескольких стройках и вполне освоила эту методику психологического воздействия на трудовой коллектив и её ухо привыкло к ненормативной лексике. Людмила очень хорошо знала организацию строительного дела и всё записывала точно, устанавливала сроки исполнения работ. Прорабы побаивались её, так как от её записей в протоколе зависела их премия.

В ходе строительства на одном объекте не были вовремя забиты несколько свай под фундамент и теперь уже возведённые постройки мешали установить механический молот для забивки свай. Прорабы долго спорили, каким образом всё же добить эти сваи. Молодые прорабы всё время вертели варианты с использованием механического молота. Ни один из предлагаемых вариантов не подходил.

Наконец, начальник треста Парелис, начинавший строить ещё до Советской власти, когда особых механизмов на стройках не было, даёт своё предложение:

- На всё, что вы тут говорили, - наплевать и забыть. Когда я только начинал работать на стройке ещё при царе, тогда мы сваи забивали вручную – клин-бабой. Здесь сваи небольшие, и их вполне можно забить такой клин-бабой. Людмила! - обратился он к своему инженеру. - Дай команду шофёру от моего имени, пусть привезёт клин-бабу. Он знает, где она находится.

Людмила вышла из прорабской выполнять указание своего начальника и скоро вернулась, продолжив вести протокол планёрки.

Планёрка продолжалась ещё долго. Половина прорабов, отчитавшись по своим работам, ушли на объекты. Вдруг, перед самым закрытием планёрки, в дверь прорабской буквально вваливаются шофёр Парелиса и толстая, по-зимнему тепло одетая, в пуховом платке, женщина, с раскрасневшимся, как распаренная морковь, лицом.

- Вот, привёз, как просили,- обращается к Парелису шофёр.

- Кого, что привёз? - спрашивает Парелис, удивлённо рассматривая появившуюся с шофёром женщину.

- Кого? Клинову бабу, то есть, извиняюсь, жену прораба Клинова. Еле уговорил её ехать на стройку. Она говорит, что сколько она с ним, с Клиновым, живёт, мотается по всем стройкам Союза, никогда её на планёрки не вызывали, - отвечает шофёр.

- Тебе кто велел эту терпеливую женщину - жену уважаемого прораба Клинова - привозить сюда?

- Да ваша Людмила и сказала. Говорит: «Срочно привези Клинову бабу». Я и привёз. Чего не так?

Тут начальник треста Парелис, давясь слезами от хохота, говорит шофёру и Людмиле, грозе прорабов:

- Товарищи! Вы меня извините! Я первый раз в жизни так смеюсь. Но чтобы так поняли и так быстро исполнили мой приказ - это впервые в моей жизни! Я же просил привезти простой кусок толстого бревна с ручками, чтобы вручную забивать сваи. Это бревно называется клин-баба. А вы привезли мне жену прораба Клинова! Ну, спасибо, рассмешили!

Впервые за много лет совместной работы на труднейших участках строительного комплекса прорабы и начальник строительного треста уходили с планёрки с улыбающимися, довольными лицами.