Рассказ

Сергей Иванович Большаков, пенсионер семидесяти с большим хвостиком лет, с трудом выбрался из маршрутки и присел передохнуть на лавочку возле подъезда. Разболелись ноги. Его жена Надежда уже третью неделю лежала в больнице, тяжело приходя в себя после сложной операции. Сегодня ей стало получше, и Сергею Ивановичу разрешили зайти к ней в палату. Увидев мужа, Надежда расплакалась:

- Вот видишь, Серёженька, подвела я тебя.

У Сергея Ивановича сжалось сердце, такой маленькой и беззащитной показалась ему жена на больничной койке.

- Ну что ты, Надюша, нюни распускаешь, ты ведь у меня боец, орёл! Ну-ка быстро вытерли сопли и улыбнулись. Смотри, я тебе твою любимую вкусняшку принёс. Разевай рот, раз, два, молодец! Вот и улыбаемся мы уже... - Сергей Иванович говорил и боялся остановиться. Вид у Надежды и в самом деле был неважнецким, а таких испуганных глаз он у своей боевой жены вообще никогда в жизни не видел.

Вот и сейчас, сидя на лавочке и вспоминая эту встречу, он тяжело сглатывал подкатывающий к горлу комок. Из подъезда вышел Михалыч - сосед и приятель Сергея Ивановича, и с места в карьер обрушил на него последние новости:

- Всё, Сергей, объединилась наконец-то наша оппозиция. Завтра на совместный митинг приглашают. Пойдём? Ты же не хочешь, чтобы твоя Галка с её больным сердцем до шестидесяти лет пахала, а вы с Надеждой пожизненно с правнуками сидели? Пойдем?

- Не до митингов мне теперь, Михачыч - Сергей Иванович обсуждать больную тему не стал. Он сплюнул сквозь зубы и, отстранив приятеля, вознёсся к себе на девятый этаж, благо пацаны лифт поломать ещё не успели.

Войдя в квартиру, он двинулся на кухню, но есть не хотелось. Выпив стакан минералки, Сергей Иванович расположился в зале перед телевизором, удобно устроившись в кресле-качалке. Это кресло Надя покупала для себя, но в спальне места для него оказалось маловато, и постепенно Сергей Иванович стал полновластным его хозяином. Было уютно, сидя в кресле и слегка покачиваясь, смотреть футбольные матчи, волейбол, плавание и прочие соревнования, которые Сергей Иванович, сам бывший спортсмен, очень любил. Включив телевизор, он защёлкал пультом. Ни одна из передач не привлекла внимания, и он уже хотел выключить телевизор, как вдруг на экране появилось одно знакомое лицо, другое. «Ликвидация»! Любимый сериал! Вон сыщик Лёха Якименко, а вот подполковник Гоцман ставит ультиматум выстроенным вдоль стены ворам в законе, предварительно пройдясь пулемётной очередью над их головами... Сергей Иванович уткнулся в экран.

Экстренное совещание Городской управы открыла мэр города Елена Петровна Старовойтова.  

- Ну, что будем делать, уважаемые господа, в свете последних решений правительства, обеспокоенного судьбой наших пенсионеров? Степан Кузьмич, - обратилась она к министру социального обеспечения, - доложите нам о соотношении численности работающих граждан и пенсионеров.

- Так, как у всех: на одного пенсионера приходится всего один и три десятых работающих, - отрапортовал министр.

- Ну, и как вы дошли до жизни такой? Расскажите нам.

- А что я могу поделать, Елена Петровна? У них срок дожития четырнадцать лет всего, а они живут себе и живут, - министр чуть не произнёс непечатное слово, но вовремя остановился. - Вон моя соседка бабка, ей семьдесят пять лет, а она уже четверть века на пенсии. Видите ли, по молодости во вредных условиях работала. И ладно бы жила себе, втихаря государство обирая, так нет, она ещё и по Ялтам разъезжает, а потом всему дому докладывает. Вот все наши бабы на пенсию и рвутся! Ну, ничего, теперь государство дало им укорот. А то во вредных условиях она, видите ли, работала... У меня вон тоже работа, ужас какая вредная, так меня же никто раньше срока на пенсию не отпустит...

Тут Степан Кузьмич сообразил, что этого говорить не следовало, что его возраст близок к шестидесяти, а начальником отдела у него сидит как раз племянник Елены Петровны, который спит и видит, как бы занять его кресло.

«Ладно, теперь до шестидесяти пяти-то вы меня не тронете, - подумал Степан Кузьмич, ругая себя за длинный язык. - А там можно и на дачку».

По глазам Елены Петровны было видно, что она прекрасно поняла, какие мысли бродят в голове у Степана Кузьмича и что она взяла это себе на заметку.

- Ну, а что вы можете сказать по поводу повышения пенсионного возраста? - обратилась Елена Петровна к министру труда.

- Это зарез, Елена Петровна. У меня для молодых и здоровых работы нет, а что я буду с этим старичьём и с их болячками делать? Где мне взять для них рабочие места? Вы знаете, что старые предприятия все разрушены, а открытия новых в обозримом будущем не ожидается. И что я буду с этой армией престарелых инвалидов делать? - повторил министр труда свой риторический вопрос.

- Вы считаете, что повышение пенсионного возраста не решит данную проблему?

- Конечно, не решит, Елена Петровна. Ну нет у меня для этих старперов, я извиняюсь, рабочих мест!

- У кого будут предложения? - Елена Петровна обвела взглядом своих соратников.

Все они старательно прятали глаза. Ведь у каждого были живы ещё отец или мать, а то и оба родителя. И никто из них не знал, что же такого предпринять, чтобы и стариков не обидеть, и родное государство не разорить.

Тем временем Елена Петровна прокручивала в голове диалог с министром социального обеспечения. Какие-то в нём были важные ключевые слова. Ах, да, время дожития! Вот то, что поможет им найти выход из тупика!

- Василий Васильевич, - обратилась она к представителю силовых структур, -  попрошу вас составить списки...

- Уже готовы, Елена Петровна, - фамилии, имена, отчества и адреса всех, кто превысил срок дожития!

- Оперативно, однако, - Елена Петровна даже не сделала замечания полковнику за то, что тот прервал её, так она была довольна, что именно представитель силовых структур озвучил её идею. - И что дальше?

- А дальше свезём их в Шайтанову балку...

- В Шайтанову балку - это хорошо, и место глухое, и от города не очень далеко, бензина не придётся много жечь, - проявила Елена Петровна хозяйскую заботу о бюджете города. - А протестных выступлений не будет, как вы думаете?

- Пусть только попробуют у меня выступить...

Протестов и в самом деле не наблюдалось. Понимая всю безысходность своего положения, люди молча смирились. Некоторые, намучившись на мизерной пенсии, даже одобряли этот шаг, сочувствуя и городскому руководству, в частности, и всему государству в целом.

Когда к их дому подъехал автофургон. Сергей Иванович с Надеждой и Михалыч вышли из подъезда. Жена Михалыча Татьяна была намного моложе мужа и потому ещё не переступила срока дожития. Она билась дома в истерике, зажимая рот и сдерживая рвущиеся наружу крики. Дочка брызгала на неё водой и, как могла, успокаивала.

Хотя чем она могла утешить без пяти минут вдову?

Во дворе всё было чётко организовано. Ефрейтор открыл дверь фургона и опустил лесенку. Старики с трудом поднялись в душное, заполненное стоящими людьми нутро перевозки. Многим было плохо, но оказывать им помощь было нечем, да и незачем.

По приезде на место стариков провели сквозь шеренги солдат и выстроили на краю Шайтановой балки. Подъехали грузовики с пулемётами.

- Командуйте, Василий Васильевич, - не глядя на стариков, произнесла Елена Петровна.

- Приготовиться! - гаркнул полковник.

Среди стариков поднялся гул. Кто-то запел:

- Это есть наш последний и решительный бой... - но его не поддержали.

- Огонь! - скомандовал полковник. Прозвучали очереди, но упавших на удивление было мало.

- Василий Васильевич, примите меры.., - брезгливо морщась, сказала Елена Петровна.

- Это кто там стрелять разучился? Да я вас рядом с ними положу, так вашу мать! - заорал полковник, размахивая табельным оружием. - Огонь!

На этот раз никто не промазал. А вскоре всё было кончено. Полчаса работы десятка бульдозеров, и Шайтанова балка превратилась в Шайтанову площадку. Аналогичные акции в этот же день прошли и в районах области.

На следующий день губернатор отрапортовал наверх о том, что в отдельно взятой его области на каждого пенсионера приходится по четыре работающих гражданина. А через неделю руководство города и области было представлено к правительственным наградам...

Сергей Иванович открыл глаза и в недоумении огляделся вокруг. На экране телевизора всё тот же Фёдор Добронравов, только уже не одесский сыщик Лёха Якименко, а селянин Иван Будько, хохмил в «Сватах».

Сергей Иванович в раздумье потёр щёку:

- Жив, курилка!

Он позвонил в больницу. Сегодня дежурил знакомый доктор.

- Не беспокойся, Иваныч, на поправку идёт твоя Надежда. Скоро домой! - обрадовал эскулап.

«Вот и хорошо, вот и ладненько, а то ишь чего удумали! - путая явь и сон, удовлетворённо пробормотал Сергей Иванович. - Мы ещё поживём, не дождётесь!»

И ощутив вдруг зверский аппетит, он бодро потрусил на кухню.

Назавтра, вооружившись палкой, с которой он очень не любил ходить, Сергей Иванович отправился на митинг.