Евгений Васильевич Трофименко рубил дрова, поленья отле­тали и падали, он не чувствовал усталости, казалось, на них он вымещает какую-то досаду. Ну не мог он сказать жене, о чем по­ведал ему младшей сын. У Евгения с Полиной было два сына. Ре­бята дружные, хотя по характеру совершенно разные.

Старший, Алексей, немного резковат, вспыльчив, а вот млад­ший до Армии был ласковым, а вернулся совсем другим чело­веком.

Что могло так изменить сына, волновало не только отца.

Евгений понимал, что обстановка в Чечне сейчас совсем не та, что была тогда, когда он служил в Грозном.

От воспоминаний у него пробежала улыбка. Тогда молодень­кий сержант Трофименко бегал в самоволку к своей любимой. Счастливое и веселое было время.

А вот теперь его сын, если бы ушел, то навряд ли вернулся бы живым. Прошло два месяца, как отслужил Сергей, а все по но­чам кричит и рвется в бой.

Хотел Алексей поговорить с братом, да молчал младшень­кий. Вот вчера, после баньки, выпив по чарочке, взял отец в руки гитару и запел любимые песни своих сынов. Алексей тут же под­хватил, а Сергей только сжимал пальцы рук, сжимал так, что они побелели. И вдруг он заговорил, речь была тихой и гитара за­молчала: «В то туманное, холодное утро напали боевики, среди нас были новобранцы. Командир старался их уберечь, но вдруг ему под ноги бросили гранату, чтобы не пострадала молодежь, он упал на нее и закрыл своим телом». Молодому человеку, ви­девшему войну, тяжело было говорить, а отцу слушать.

Разве справедливо, чтобы дети видели горя больше, чем ро­дители? Возвращались домой они, израненные не только те­лом, но и душой. Евгений Васильевич отложил в сторону топор, присел на бревно, его тело обмякло, и мужчина беззвучно за­плакал.

Л. МЕРШИЁВА