Судей Конституционного суда РФ лишат права критиковать коллег. Поправку, запрещающую судьям обнародовать свое особое мнение и публично на него ссылаться рекомендовал принять комитет Госдумы по госстроительству и законодательству. Авторами нормы выступили глава комитета Павел Крашенинников, а также его коллега в Совфеде РФ Андрей Клишас. Оба возглавляли процесс выработки поправок в Конституцию РФ.

Судья, не согласный с решением Конституционного суда, как и раньше, вправе письменно изложить свое особое мнение. Однако в случае принятия поправки оно будет приобщаться к протоколу заседания суда, храниться, но обнародовать его в любой форме или публично на него ссылаться судьям будет запрещено. Первая версия законопроекта допускала размещение документа на сайте Конституционного суда вместе с решением.

За минувшие годы особое мнение судей Конституционного суда по горячим политическим вопросам нередко становилось поводом для фронды в главном судебном органе страны. Среди таких вопросов были закон о митингах, ужесточающий ответственность организаторов, закон об иностранных агентах, о деле ЮКОС, о запрете баллотироваться на выборах условно осужденным, о российской системе высшего образования и др.

Очевидно раздражение судейской фрондой привело к тому, что власти решили «стреножить» судейский корпус, ограничив публичное распространение политической позиции судей. В дополнение к этому новый закон изменит порядок назначения главы Конституционного суда. Если раньше им мог стать только один из судей, то теперь это может быть любой кандидат, сдавший квалификационный экзамен. По сути вводится возможность внешнего управления КС.

***

Юрий Болдырев о поспешности властей консолидировать

свою политобслугу

Крепчают инновации в развитие принятой «поправки в Конституцию». «Особые мнения» судей Конституционного суда, как и раньше, будут, но оглашать их… нельзя. Просто будут храниться в тиши, вместе с протоколами… Что тут скажешь?

Что делать властям, когда делать уже нечего, и ответственность, пусть и не сразу, а еще через какое-то время, но, как ни крути, неминуема?

Известно: все более жестко повязывать ближний круг, чтобы никто даже иллюзии не имел, что сможет «соскочить».

В этой части про высших чиновников администрации (не нашей замечательной, а какой-то другой, инопланетной) все известно и происходит автоматически, даже без каких-то особых усилий властей. Внешние силы включают их в разнообразные санкционные списки, и деваться им после этого уже некуда.

С «друзьями-олигархами» режима (тоже не нашего, а инопланетного) несколько иначе. Их периодически пытаются внешние силы пугать, а наши власти консолидировать, но они, в большинстве своем, искусно ускользают. Не гнить же им самим и их семьям там (у нас, на другой планете), где, уж для них-то совершенно очевидно, никаких перспектив нет. Этих «спина к спине» погибать вместе с собой никак не поставишь. Так и не для того они с властителем дружили, чтобы затем когда-то вместе с ним вдруг все потерять.

Кто же остается? Кого еще можно пристегнуть к ноге так, чтобы «не рыскали глазами»?

Оказывается, есть категория, на которую мы, вроде, уже и рукой махнули, подразумевая, что эти — уже совсем безнадежны, скручены, буквально, в бараний рог. Выясняется, что скручены они еще недостаточно жестко, и власти решили поджать еще.

Это до чего же протесты в Хабаровске, а особенно в Белоруссии, видимо, перепугали власти (не наши, а какие-то инопланетные)?

Итак, напомню.

Есть «вертикаль». Эту штуковину, более чем естественную для сферы военной, но несуразную в ее сверх гиперболизированных масштабах для сферы управления современным государством, последней «поправкой» в Конституцию протянули до самого последнего сельского поселения. Строго и однозначно: всем по стойке «смирно», демонстрировать полную и абсолютную лояльность властителю.

Есть бизнес. В более или менее цивилизованном мире, в основном, жестко на власть, во всяком случае, в ее едином и несменяемом обличии, не завязан, хотя при известных масштабах, может тяготеть к тем или иным властным кланам, в какой-то степени и ассоциироваться с ними. Но чтобы стоять по стойке «смирно», да еще и быть готовым разделить судьбу конкретного властителя — это как-то не принято. У нас же (на нашей другой планете) картина противоположная: по принципу «кто не с нами, тот против нас». Бизнес либо неформально встроен в «вертикаль» конкретного властителя, либо выдавливается так, чтобы еще благодарил, что разрешили ноги унести. Напомню, перед выборами президента 2018 года один известный производственник, планировавший участвовать в кампании в поддержку альтернативного кандидата, рассказал мне, что «их собрали и предупредили, мол, кто дернется (активно публично поддержит не того) — отберем у всех и все». Вот так. Итог: затихнуть, затаиться таким образом заставить можно. Но чтобы так запуганные добровольно встали с властителем «спина к спине» — ожидать не приходится.

И есть еще третья категория, казалось бы, по самой своей природе обязанная быть независимой. Это депутаты, судьи разного рода судов, аудиторы счетных палат и т. п. По самой логике и по определению сути и смысла их деятельности они — носители собственного мнения и самостоятельно определяемой позиции. Можно ли и их подчинить своей воле? Скажем мягко, бывает. Бывает настолько, что говорить о независимом парламенте, независимом суде и независимых контрольно-счетных палатах у нас (на нашей другой планете) уже даже как-то неудобно. Большинство во всех подобных органах давно и надежно взято под тотальный контроль.

Но. В отличие от администраций и прочих «вертикалей», где мнение, отличное от официального, никому высказывать не разрешается, суды, счетные палаты, палаты парламентов — это именно палаты, в которых собираются представители разных слоев, интересов, взглядов и мнений. Суть и смысл их работы не в том, чтобы за закрытыми дверями о чем-то сговориться и объявить затем публике единое монолитное решение, но, напротив, в том, чтобы публично противопоставить друг другу разные позиции и мнения, принять решение большинством, но, тем не менее, зафиксировав и позицию меньшинства, оставив место для последующих дискуссий и, более того, возможного в будущем пересмотра принятого решения.

Соответственно, если в «вертикали», например, в правительстве, каждый несет полную ответственность за любое принятое решение — как соучастник его принятия, то в парламентах, в контрольно-счетных палатах, в судах каждый несет ответственность исключительно за то, за что он голосовал. И, более того, еще и за то, приложил ли он (и его партия/фракция — применительно к парламентам) максимум усилий к тому, чтобы не допустить принятия опасного или вредного решения, противоречащего интересам и позициям тех, кого он представляет. Соответственно, в таких органах и вся дискуссия, и вся аргументация, и все голосования (иногда — кроме голосований по персональным вопросам) — заведомо открыты и демонстративно публичны.

Есть ли исключения?

Есть. Это — уголовное судопроизводство. Не вдаемся в детали, но подразумевается, что все споры между присяжными должны остаться в совещательной комнате. Может быть, в том числе, для снижения риска целенаправленной мести преступников конкретным присяжным, хотя, очевидно, если такая опасность есть, то защита присяжных должна носить предупредительный и гарантированный характер.

Но это — исключение. Во всех прочих случаях именно публичность разнообразия мнений — самая основа работы таких органов, как парламенты, контрольно-счетные палаты и суды.

Соответственно, когда в 1994-м году (я тогда был избранным членом Совета Федерации от Санкт-Петербурга) мы готовили законопроект «О Счетной палате Российской Федерации», мы записали в проект норму (и она вошла в закон) о том, что не просто каждый член коллегии Счетной палаты имеет право на «особое мнение», но, более того, оно подлежит обязательному опубликованию наравне с официальным решением большинства членов Коллегии. И это — очень мощный рычаг противодействия имеющейся всегда опасности организации заинтересованными силами подкупа членов коллегии и тайного сговора между ними.

Готовы ли мафиозные по своей сути системы власти мириться с тем, что альтернативное мнение не просто формулируется, но еще и публично оглашается, зачастую, наравне с официальным решением?

Разумеется, нет. Приведу пример из своей практики работы в Счетной палате РФ еще более двух десятков лет назад. В какой-то момент, когда стало ясно, что сговор не удается, и «особое мнение», будучи опубликованным, камня на камне не оставляет от официального решения большинства, возникла замечательная спасительная идея: а зачем вообще публиковать решения (вместе с которыми обязательно к опубликованию и особое мнение), если можно опубликовать утвержденный коллегией Отчет Счетной палаты. Решение же о его утверждении не публиковать, а лишь дать его выходные данные… Все дальнейшие перипетии расписывать не буду — это лишь пример в подтверждение того, что изжога мафиозной власти от того, что кто-то смеет свое «особое мнение» иметь — явление совсем не новое.

Но чтобы расправиться с институтом «особых мнений» столь радикально, как это делается сейчас применительно к Конституционному суду России (и так уже, по моей оценке, дышащему на ладан) — это, конечно, инновация.

Что дальше?

Не мы первые живем на этой земле. Путь предначертан: окукливание, полное перекрытие каналов информации, дальнейшая всеобъемлющая деградация, триумф пиарократии у себя же на задворках, болезненный крах, есть серьезная опасность, с потерей существенной части территории.

А затем — при новой власти — суды. В том числе, не исключено, суд над судьями.

И все подсудимые судьи будут обоснованно рассматриваться не как независимые члены судебной палаты со своими собственными позициями и мнениями, а как соучастники единого централизованного процесса. Законного или преступного? Это уже как будущий суд решит. Но, в любом случае, — не как вольные самостоятельные носители собственной позиции, а как сообщники единого централизованного действия.

Это не я так предлагаю, но я так трактую официально внесенный в Государственную Думу президентский законопроект, с учетом уже одобренных поправок этого же президента официальных представителей.

Осталось малое: распространить его еще на парламенты, законодательные собрания и органы местного самоуправления. Всех «повязать». Чтобы никто не смел нигде заявлять, что он был против какого-либо решения, например, против пенсионного ограбления или очередного заведомо непрозрачного очевидно распильного бюджета. Чтобы затем можно было не разбираться, кто ты, от какой партии и за что выступал. Был «там наверху» — на выход…