Под предлогом борьбы с коронавирусом власти тестирует новый режим тотального контроля над людьми. План понятен - использовать пандемию, чтобы управлять планетой. Для этого достаточно не просто вируса, для этого достаточно страха.В связи с этим несколько соображений, в том числе высказанных психологом Алексеем Богачевым.

1.

Итак, Россия вступила во «время коронавируса». В окружающей нас реальности материализуется глубинный ужас из подсознания и, одновременно, ломается уклад повседневной жизни людей;

2.

Особенность нынешнего ужаса (в сравнении с обычными страхами) заключается в том, что он связан не с возможностью потери какой-то части ценных для «эго» объектов (предметов привязанности), а с разрушением самого «эго» (так как «эго» неразрывно связано с телом).

От этого ужаса нет защиты в обществе потребления, построенном в современной капиталистической России. Защитой от ужаса небытия является только трансценденция, то есть выход за пределы своего «эго» благодаря чувству сопричастности. Если же чувство сопричастности отсутствует, то угроза потери «эго» (тела), как единственного «сокровища» «квалифицированного потребителя», оставляет личность беззащитной («ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»);

3.

В современной России десятилетия вытравливается советский коллективизм и насаждается культ «квалифицированного потребителя». Ученые давно отмечают: существует серьезное противоречие между, с одной стороны, заложенными в коллективной психике традиционными ценностями русской советской культуры, а, с другой стороны, навязываемыми нам ценностями культа потребления («обожествления» «эго»).

Реакция на мортальную (смертельный. mort – смерть) угрозу со стороны зрелых носителей традиционных русских, советских ценностей – защита близких, обращение к духовной жизни, усиление чувства сплоченности. Отметим, что, например, при незрелой, архаичной религиозности в ситуации ужаса неизбежно возникает «охота на ведьм».

Реакция на мортальную угрозу со стороны «квалифицированных потребителей», представителей «культа эго» - вероятная паника, атомизация, переживание хаотических эмоций (в том числе ненависти). Ну, и попытка как-то справиться с чувством ужаса перед внутренней пустотой за счет проекции своих разрушительных эмоций на тот или иной образ врага;

4.

Эти два типа реакций влекут за собой важные для левопатриотической оппозиции, КПРФ проблемы для выработки своего политического курса и диалога с обществом в изменившейся реальности. Пока у нас нет ответа на эти вопросы:

- Произойдет ли актуализация в народных массах глубинного и основанного на ценностях русской советской культуры зрелого чувство сопричастности, и, если да, произойдёт ли на его основе самоорганизация граждан?

- Каким образом будет канализирована хаотическая энергия масс, высвобождающаяся в результате «угрозы эго» для широких масс «квалифицированных потребителей». Причём угрозы, усиливаемой из-за экономической турбулентности, «идеального шторма» (экономического, политического и эпидемиологического кризисов), два из трех факторов которого, организованы нынешними кремлевскими сидельцами?

Отметим, что нами уже фиксируются попытки ряда кремлевских политтехнологов запустить механизм «проекции ужаса и ненависти» («охоты на ведьм») на КПРФ. Как в связи с голосованием в Думе против «обнуления», блокирования КПРФ и Зюгановым решений о досрочных думских выборах, так и в связи с проведением второго международного Орловского форума по социально-экономической программе КПРФ;

5.

В этом контексте очевидно, что политтехнологи и «социальные инженеры», работающие на те «центры силы», которые сейчас поднимают «либеральную фронду», будут все делать для того, чтобы направить «архаичные ужас и ненависть» и на Кремль, как таковой, как символ российской государственности, и на КПРФ, как носителя антилиберальной, почвеннической альтернативы;

6.

При этом в условиях эпидемии однозначно вырастет значение РПЦ и других традиционных конфессий, а также психологов и психотерапевтов (политики и активисты также должны стать немного психологами и психотерапевтами).

Очевидно и то, что политтехнологи власти попытаются перехватить у КПРФ возможности направлять созидательную энергию сопричастности граждан России, в том числе за счет создаваемых олигархом К. Малафеевым псевдолевых и псевдопатриотических структур;

7.

Что касается высвобождаемой мортальным (смертельным) ужасом негативной хаотической энергии, то ее могут эксплуатировать посредством как либералов всех мастей, так и «леваков-троцкистов»;

8.

С большой степенью вероятности в условиях самоизоляции многие представители молодого поколения прибегнут к незрелой психологической защите «бегства в фантазийный мир» и попытаются «уйти в Интернет». При этом многие представители пожилого возраста «уйдут в телевизор» (с «киселевыми», «соловьевыми» и т.д.). Однако, общаясь с молодыми родственниками, «старики» начнут испытывать серьезный когнитивный диссонанс;

9.

Следует подчеркнуть: в ближайшее время резко вырастет значение агитации и пропаганды в социальных сетях;

8.

Очевидно, что проведение голосования за поправки в Конституцию 22 апреля в условиях эпидемии может стать фатальным для власти по целому ряду причин. Перенос же времени голосования чреват критическим повышением неопределённости и турбулентности: «две Конституции, три «коронавирусных» правительства»...

* * *

Новая реальность уже не просто стучится в дверь, она уже во дворе и на улице. Все это требует от КПРФ немедленной перенастройки работы.

И организационной – готовы ли мы к построению оргсвязей через интернет или в случае его «вырубания» через ограниченные межличностные контакты?

И пропагандистской – способны ли к стремительному обновлению пропагандистской лексики и форм подачи агитматериалов?

Иначе мы выпадем из коммуникации как с огромными массами «квалифицированных потребителей», так и со своими твердыми сторонниками, всеми носителями традиционных русских, советских ценностей…