Со сцены Астраханского театра оперы и балета

Однажды я был ошеломлён незнанием своей Родины, оказавшись перед воротами гигантского Кирилло-Белозёрского монастыря, расположенного в скромном райцентре на севере от Вологды. Затем у меня перехватило дыхание по той же причине у подножия почти 40-метрового Мурманского «Алеши» – памятника защитникам советского Заполярья. Я не знал о нём прежде!.. Я знал болгарского «Алешу», но тот гораздо меньше… Недавно мне пришлось поразиться масштабом стройки Софийского храма в деревне Годеново, на Ярославщине, где хранится величайшая — опять же, неизвестная — святыня России — Годеновский Крест. Сегодня я сокрушён тем, что не знал каков космический масштаб Астраханского театра оперы и балета…

Я подумал о том, что наше ТВ и государственные СМИ, выйдя зарабатывать «на трассу», просто напрочь забыли про свою Родину и её талантливых людей.

Но когда вечером я посмотрел и послушал балет и оркестр Астраханского Театра, я понял, что дело намного серьезней. Что дело обстоит ещё хуже, чем я думал. В смысле, лучше. Для нас лучше. Для Москвы, возможно, хуже. Про Питер вообще без грусти и жалости говорить не приходится.

Так вот, то, что я увидел и услышал в Астрахани, было ошеломительно качественно. Это было высочайшее качество всех компонентов классического театра — танца и музыки, исполнителей, декораций, костюмов, света и пространства. Конечно, всё дело в таланте главного человека Астраханского Театра — его худрука и директора Валерия Воронина, сумевшего мобилизовать коллектив астраханцев, умеющих «дать высокое искусство».

Насколько я понимаю, он довёл астраханский театр до мирового уровня. И, уж тем более, этот уровень не ниже московского. Впору назвать Астрахань «культурной столицей» России. Если бы не устоявшаяся в народе репутация Астрахани, как столицы «воблы и арбузов». Как сказал мне сам тезка, с президентом Путиным, побывавшем в его Театре Оперы и Балета два раза, они и толковали как раз о возможностях театра, как одного из культурных центров России.

Но мы не знаем ничего об этом. Как не знаем почти ни о чём важном для России, кроме московских представлений о жизни, СВО и деньгах.

Мы не знаем о тысячах мест, на которых держится Россия. О сотнях тысяч и миллионах людей в России, служащих ей. Мы не молимся её святым. Не знаем её святых и сакральных мест. Из Москвы нам об этом не сказали. И не скажут. Теперь это уже точно. А должны были сказать. Обязаны! Если бы Москва была «сердцем нашей Родины», каковой считали её мы, советские дети.

Москва рассказывает России не о России, а о том, как она богатеет и растягивается до размеров Польши или Мозамбика.

Москва теперь не «сердце нашей Родины», а «кошелёк родины». Кошелёк с мигалкой. Но кошелёк не умеет говорить, любить, сопереживать… Он — как рот и горло: открывается и закрывается. И глотает. Он, получается, только жрёт. Причём, в одну глотку. И всё…

Из московского кошелька страну не видно.

Из Москвы, по-моему, вообще видят Россию не иначе, как в гробу. Есть такая присказка. Так хотят сказать, когда «в упор не видят». А что Россия? А Россия отвечает Москве … взаимностью.

У нас словно две России — одна в Москве, другая от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Астрахани. И первая Россия вторую не видит. А вторая — как та большая и добрая собака, которая всё понимает, только сказать не может. Может только укусить, если совсем достанут.

А сказать России есть о чём. Во-первых: о том, что она есть, но она вымирает.

На 5 миллионов русских в России стало меньше только за последние 10 лет. Я не опечатался. Пять миллионов именно русского населения, как титульной нации, за десять лет исчезло. Проверьте, если сомневаетесь.

Но Москва этого не видит и об этом не говорит. У кошелька нет глаз. Я уж про душу молчу. К тому же, Москва-то прирастает. И этот прирост, как вы понимаете, не за счёт русского населения.

Я ведь к чему про Польшу и Мозамбик? Это не фигура речи. Там живут примерно столько же, сколько в Москве с её пригородами — около 30 миллионов. Одна Москва по населению больше Австралии. В Москве через 5 лет обещают прирост населения до 35-ти миллионов. Это и есть отдельная от России страна.

Но любой демограф знает, что, чем больше народа живёт в городах, тем меньше коэффициент рождаемости. Закон такой для живущих на Земле.

В Москву едут за работой. Там асфальт и деньги. На земле — счастье. Несчастные и удручённые заботами не рожают. Любить некогда.

Да, мы должны говорить о любви. Мы должны говорить не только о красоте и мощи России, но о её проблемах.

Ведь в чём главная проблема России? Что на огромной территории живёт так мало народа. Но мы об этом никогда не узнаем.

Почему? Потому, что вся Россия слушает и видит только Москву. А Москва-то прирастает. И ей по барабану. А у «второй» России нет ни голоса, ни глаз.

Я услышал новую и злую шутку нового времени: «В столице России метут во дворах и метут на экране языками не русские».

Не смешно.

А, между тем, русские действительно вымирают быстрее остальных народов. Мне кажется, никого, кроме них самих, это не волнует.

Но дело ещё хуже — это не волнует их самих. И это странно. Потому, что вроде, как не русские с экрана говорят русским, что «идёт война «За Русский Мир». И в этой войне, кроме русских и украинцев, гибнут солдаты разных национальностей. Даже американцы с немцами…

Но в это самое время «Русский Мир» тихо умирает в тылу от водки, тоски и абортов…

Понимаете, друзья, если мы победим на войне, но не будем побеждать в тылу, то мы всё равно проиграем. Нас не будет.

Вот о чём мне навеяла музыка в удивительном Астраханском театре Оперы и балета, которым руководит мой русский тезка.

Мы живём в стране, которую не видим. Мы не видим жизни своего народа. Хотя просто с ума сходим от песни «Я русский». Хорошая песня. По-московски «трендовая»…

Но других русских песен у нас нет. Перестали мы как-то петь нашу русскую Песню Жизни.

Да, я тоже русский. Но не «шаман». Просто русский. Впрочем, тоже довольно оригинальный. Потому, что многодетный. Сейчас такие русские не в тренде…

Задача перед нами стоит важнейшая — увидеть Россию не «московскими глазами». Я не в претензии к Москве. Пусть цветёт и пахнет, но не за счёт и не в ущерб остальной России.

Мы свою Россию сами должны увидеть и ещё больше полюбить. Ведь мы её однажды уже чуть не потеряли…

Но всё же у меня по возвращении из Астрахани точно такое же ощущение, как и тогда, когда возвращался из Кириллова, из Салехарда, из Казани и Мурманска: я заново приобретаю для себя Россию.

Как будто нашёл что-то потерянное.