Один из соратников атамана Краснова, казачий генерал Голубинцев написал книгу «Русская Вандея» (Мюнхен, 1953), в которой хвастливо заявлял: «Если бы не было казаков, не было бы и белого движения». Было три мятежа против советской власти: калединщина, красновщина, Вёшенское восстание. Во время похода генерала Деникина на Москву им были мобилизованы донские казаки в возрасте от 18 до 54 лет.
В канун революции население области Войска Донского насчитывало 4 млн. 13 тыс. человек, из них казачье сословие составляло 42,3%. Революционный авангард составляли рабочие Ростова, Таганрога, шахтеры металлурги Восточного Донбасса (7%). Образовав в мае 1917 года Донское казачье правительство для защиты привилегий казачьих богатеев, атаман Краснов заявил, что он противопоставил большевизму и интернационализму казачий шовинизм и «яркий национализм». «Дон для донцев», «Хозяева только мы», «Казаки всегда отстаивали свои права у русских», вот некоторые заявления Краснова. Расслоение к моменту революции на Дону выглядело так: 23,8% - зажиточные, 51% - середняки, 24,6% - батраки. Неказачье население называлось «чужаками». 49,6% не имели посевов, 56,4% - рабочего скота. Атаман Краснов жаловался Деникину: «Они («чужаки») – почти все большевики».
25 октября 1917 года, получив известие о вооруженном восстании в Петрограде, белоказачья верхушка во главе с атаманом Калединым подняла мятеж против рабочих и солдат и тем самым положила начало гражданской войне. Они первыми подняли черное знамя сепаратизма и раскола страны по национальному признаку, подав пример националистам Украины, Северного Кавказа, Прибалтики и Средней Азии в разрушении единого государства. Каледин мечтал о лаврах палача Парижской Коммуны Адольфа Тьера, планируя раздавить Российскую Коммуну. От Краснова шли одни угрожающие распоряжения: «Любая попытка неповиновения должна быть уничтожена беспощадно», «Карать, карать и карать», «Надо начать со Смольного института и потом пройти по казармам и заводам, расстреливая солдат и рабочих массами». Казаки превратились в карателей, расстреливали даже своих, тех, кто шел против них. Чем больше терпели поражений, тем больше убивали простых беззащитных людей.
Ленин отмечал: «Ничтожная кучка начала гражданскую войну. Мы ее не хотим. Наши войска проявили большое терпение. Они не стреляли, выжидали. К Краснову были применены мягкие меры – домашний арест. Мы против гражданской войны. Если, тем не менее, она продолжается то, что же нам делать?.. Мы спросили Каледина, подписывается ли он за Каледина, что тот не будет продолжать войны? Он ответил, понятно, что не может. Как же мы прекратим меры преследования против врага, который не прекратил военных действий?» (Ленин В.И. Полн. Собр. Соч., т. 35, с 53). Среди рядовых казаков настроение изменилось: «Все одно нам одним, казакам, против всей России не устоять. Если вся Россия с ними – что же будем делать?»
Атаман Краснов дал клятвенное обещание не поднимать больше оружие против советской власти, сбежал на Дон и рьяно готовил новый поход. Вслед за генералами Алексеевым, Корниловым, Деникиным, Лукомским, Марковым на Дон поспешили политики: Милюков – лидер партии кадетов, Струве – кадетский идеолог, партийные функционеры Федоров, князь Трубецкой, Степанов, вождь октябристов Родзянко. К ним присоединился миллионер Парамонов. Замаячили фигуры представителей военных миссий Франции, Англии и Америки, через них шло и финансирование. Со 2-го по 10 января от Франции генералом Алексеевым получена помощь на сумму 255 000 франков. Америка требовала установить в России военную диктатуру, на это она выделила 500 тыс. долларов. Алексеев упрекал Каледина: «Много времени у вас на разговоры уходит, а тут, если сделать хорошее кровопускание, тут и делу конец». Отряды Чернецова, Лазарева на Ясиновском руднике убили 117 рабочих, разгромили Берестово-Богодуховский рудник, расстреляли шахтеров, в Таганроге убили 90 рабочих. Устроили повальную резню членов ревкома.
В ответ рабочие создали Центральный штаб Красной Гвардии Донбасса для защиты простых граждан от расправы карателей. 12 декабря 1917 года в обращении «Ко всему трудовому казачеству» советская власть гарантировала разрешение земельного вопроса в казачьих областях. Отменялась военная повинность казаков. Эти меры давали огромное облегчение жизни трудовому казачеству. Надежды на казаков, возвратившихся с войны, не оправдались, многие из них в окопах уже «покраснели», некоторые заняли нейтральную позицию. Часть фронтовиков открыто приветствовала революцию, положившую конец бесчеловечной бойне и провозгласившую справедливое решение коренных вопросов о земле и мире.
Генерал Алексеев писал во французскую военную миссию: «Казачьи полки, возвращающиеся с фронта, находятся в полном нравственном разложении. Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков».
10-11 января 1918 года состоялся съезд представителей фронтовых частей, где присутствовали делегаты 23 казачьих полков и пяти батарей с общей численностью более 700 человек. Съезд постановил: низложить войсковое правительство Каледина и избрать Военно-революционный комитет. Съезд призвал к формированию отрядов красного казачества. Решение съезда поддержали собравшиеся на митинге более пяти тысяч человек, которые приняли резолюцию: «Долой контрреволюционеров Каледина, Богаевского и всю свору их прихвостней. Вся власть Советам казачьих, рабочих и крестьянских депутатов!»
19 января казачий ВРК объявил о признании Советской власти. 29 января Каледин собрал свое правительство и признал: «Положение наше безнадежно. Население нас не только не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно» (Деникин А.И. Очерки русской смуты, т.2, с. 220). В тот же день атаман покончил с собой. 23 февраля был освобожден Ростов, 25 февраля – Новочекасск. Остатки калединцев числом около 1500 штыков ушли в Сальские степи. Примерно 3 700 добровольцев под командой генералов Алексеева и Корнилова устремились на Кубань.
Первый мятеж донских вандейцев провалился.
