«Без теории – нам смерть»

Сравним.

В 1915-1916 гг. был выбит офицерский корпус, рухнула армия, а с ней – самодержавие и государство. В 1941 г. был в значительной степени выбит офицерский корпус Красной армии, несколько миллионов красноармейцев оказались в плену. Рухнули армия и государство? Нет. На рубеже 1941-1942 гг. в армию пришли молодые офицеры, представители модального типа личности, сформировавшегося в 1930-е годы, они-то и стали ядром новой, победоносной армии, поставившей вермахт на колени. Русское военное умение, готовность к самопожертвованию, к тому, чтобы стоять насмерть за Родину, «за други своя», помноженные на мощь советской системы и организованные ею, – вот главная военная тайна нашей Победы, так и не разгаданная врагом.

В войнах побеждают народы, организованные в системы, т.е. в такие системы, которые организуют народ или народы лучше, чем это делает система-противник. Сталинская система оказалась сильнее гитлеровской – при всей военной мощи последней и при всех её успехах в начале войны. А мощь эта действительно была велика: в результате установления немцами в той или иной форме контроля практически над всей Европой и оккупации в 1941-м – начале 1942 гг. огромной части СССР (42% советского населения; 47% посевных площадей; 30% промышленного производства, включая 70% выплавки чугуна и 60% выплавки стали; 63% угля) Третий рейх стал превосходить СССР по объёму промышленного производства в 3-4 раза.

Ясно, что в таких условиях залогом победы становилось не материальное, а социальное и идейно-духовное превосходство, которое служило фундаментом социальной мобилизации. Блестяще проведённая под негласным руководством ведомства Л.П. Берия (формально руководителем Совета по эвакуации был Н.М. Шверник) эвакуация из прифронтовой зоны промышленного производства на восток страны, где на подготовленном в конце 1930-х годов фундаменте (в прямом и переносном смысле) была создана новая промышленная база; массовый и стремительный перевод гражданских заводов и фабрик на производство военной техники; строительство новых заводов (850 за время войны); продолжение и расширение масштаба научных исследований оборонного профиля (небольшая, но важная деталь: во время войны СССР не сократил число выписываемых с Запада научных журналов – поразительный контраст с тем, что произошло у нас после 1991 г.), – всё это стало залогом Победы, одержанной не только на фронте, но и в тылу тотальной войны.

Один из важнейших уроков Великой Отечественной заключается в том, что в войнах побеждают здоровые социальные системы, здоровые нации. Олигархические системы (а царская Россия конца XIX – начала ХХ вв. была системой стремительно растущего олигархата, а потому – разлагающегося самодержавия: чтобы понять это, достаточно лишь повнимательнее приглядеться к социальной гнили под названием «Серебряный век») войны не выигрывают. Чаще всего они либо терпят поражение, либо сдаются, принося в жертву страну и её главного начальника. Отсюда и столь различные результаты двух мировых войн для России.

Главный результат Великой Отечественной – это, конечно же, Победа. Но это непосредственный, краткосрочный результат. Долгосрочным результатом стали сверхдержавность СССР, быстрое, на 10 лет раньше, чем полагали на Западе, восстановление советской экономики, рывок в космос, великолепное образование, несколько десятилетий спокойной мирной созидательной жизни, в основе которой лежали мощь социального строя и уверенность людей в завтрашнем дне. Одним из главных факторов этой уверенности была Победа.

Сегодня можно сказать, что Великая Отечественная война и наша Победа в ней – центральное событие не только советской, но и русской истории: в 1941-1945 гг. русский народ, используя в качестве щита и меча советский строй, сталинскую систему, отстоял своё право не просто на бытие в истории, а на величие. Победа зафиксировала несколько моментов.

Во-первых, жизнеспособность и победительность социализма (системного антикапитализма) как новой, адекватной ХХ веку, в отличие от самодержавия, формы организации исторической России.

Во-вторых, итогом войны стала окончательная победа славян над германцами, а точнее – русских над немцами. Таким образом, май 1945 года – это победа не только в четырехлетней войне Союза против рейха, но и победа в многовековой борьбе русских и немцев.

В-третьих, советская победа привела к резкой и мощной демократизации Европы – причём не только той, которая стала социалистическим лагерем, зоной влияния СССР, но и капиталистической. И дело не ограничивается подъёмом левых сил вообще и коммунистических в частности (Франция, Италия). Дело в поражении на Западе, в том числе – и в тех странах, которые формально, скрипя зубами и скрепя сердце, вынуждены были стать нашими союзниками по антигитлеровской коалиции (Великобритания, США) сил, которые поддерживали нацизм, с конца 1920-х годов вели его к власти, чтобы решить свои внутренние проблемы и попутно натравить Германию на Россию для окончательного решения «русского вопроса».

Всем этим силам пришлось уйти в тень. Правда, и в тени они продолжали действовать, причём весьма активно. Достаточно вспомнить, как американцы с помощью Ватикана спасали нацистских преступников (операция «Скрепка» и другие акции), вывозя их в США и Латинскую Америку и готовясь использовать в борьбе против СССР. И всё же в течение длительного времени тени было указано её место, а на поверхности речь шла о «правах человека» и «мире во всём мире».

В 1950-1970-е годы, вплоть до самого начала неолиберальной контрреволюции на Западе, означавшей наступление верхов на средний слой и рабочий класс, капитализм под воздействием прежде всего СССР был вынужден отклониться от своей имманентной, «буржуинской» логики развития и существенным образом социализироваться. Именно существование и успехи государства социализма, победившего, а не рухнувшего в войне, как это планировала организованная в клубы и ложи верхушка мирового капиталистического класса, заставили буржуазию идти на уступки среднему слою и части рабочего класса, делиться с ними частью своих сверхприбылей. А потому и задействовать для получения этих сверхприбылей инструменты научно-технического прогресса.

Механизмом перераспределения доходов стало «welfare state» – государство всеобщего социального обеспечения. Этот вектор развития послевоенного капитализма был вынужденным, его обусловило исключительно наличие альтернативной капитализму мировой системы – социалистической. И чтобы свои «мидлы» и «пролы», имея перед глазами успешный опыт построенной на принципах социальной справедливости системы, не дай бог, не бросились в объятия левых или тем более коммунистических партий, не вступили бы на тропу активной социальной войны – капиталистический класс предпочёл в течение трёх десятилетий уступать. По сути же, он уступал нашей Победе во Второй мировой войне.

В этом плане разрушение СССР было для верхушки мирового капиталистического класса задачей не только внешнего, но и внутреннего порядка – всерьёз демонтировать квазисоциалистические формы послевоенного тридцатилетия можно было только после разрушения системного антикапитализма.

В-четвёртых, Третий рейх – это проект не только германской финансово-промышленной верхушки при активном содействии англоамериканских банкиров и промышленников. Это ещё и общезападный эксперимент (на немецкой почве) создания брутального постмодернистского политико-экономического порядка, в котором в интересах капиталистической верхушки ликвидировались все демократические достижения Запада, добытые средними и нижними слоями со времён Французской революции 1789-1799 гг. Речь шла о создании режима «Железной пяты» в досовременной (орденские структуры, неоязычество и т.п.) обёртке, о ликвидации демократических институтов, многопартийности, в перспективе – гражданского общества и христианской церкви, но при сохранении капитализма.

Речь также шла о создании механизма управления большими массами населения на основе контроля над их психосферой (посредством идеологической пропаганды, индустрии развлечений) и манипуляции поведением. Показательно, что американцы после 1945 г. вывезли из Германии не только физиков, но и несколько сотен психологов и психиатров, которые в 1950-1960-е гг. «под зонтиком» спецслужб трудились над разработкой субкультуры хиппи как средства контроля над американской, а позже – мировой молодёжью, её психосферой. Иными словами, Третий рейх был ещё и экспериментом создания «контрмодерного» капитализма, очищенного от любых демократических форм, а также от мешающего ему христианства.

Советский Союз этот эксперимент в духе мрачного фэнтези прервал. Мир 1950-1970-х годов – мир Света и Добра, который стал таким благодаря нашей Победе. Только в СССР мог появиться роман типа «Туманности Андромеды» И.А. Ефремова. Но и опыт Третьего рейха не пропал даром для мировой капиталистической верхушки, которая – особенно в последние два десятилетия – конструирует «бархатную» версию «контрмодерного» капитализма, а возможно – и посткапитализма, но вовсе не коммунистического, а совершенно противоположного типа. Победа СССР отодвинула строительство такого капитализма почти на пять десятилетий, и именно этой задержки до сих пор не может простить Сталину и Советскому Союзу значительная часть мировой капиталистической верхушки.

Наконец, в-пятых, победа СССР оказала мощное воздействие на периферию и полупериферию капиталистической системы, особенно на афроазиатский мир. Его деколонизация была резко ускорена победой над Германией.

Справедливости ради надо сказать, что США уже в 1930-е годы вполне чётко ставили задачу разрушения британской колониальной империи (это была одна из их целей в войне, и здесь интересы США совпали с интересами СССР); что с возникновением на рубеже 1950-1960-х гг. первых офшоров колонизаторы сами были рады избавиться от колоний – появились более совершенные и менее обременительные формы эксплуатации «слабых мира сего». Однако благодаря победе СССР сама деколонизация нередко развивалась не по планам буржуинов. К тому же у «слабых мира сего» был могучий защитник: Суэцкий кризис, война во Вьетнаме, Куба, Никарагуа, судьба некоторых африканских государств продемонстрировали это со стеклянной ясностью.

Вернёмся в наши дни. Если конец 1930-х – начало 1940-х годов венчали завершение очередного структурного кризиса капиталистической системы, совпавшего с тем, что Н.Кондратьев называл «понижательной волной» большого цикла конъюнктуры, то сегодня мы имеем системный кризис капитализма, последний исчерпал свой исторический потенциал, выполнил (завершил) свою социогенетическую программу и должен быть заменён другой системой. На наших глазах с середины 1970-х годов разворачивается грандиозная социально-экономическая и психо-историческая битва за сохранение и увеличение власти и привилегий в мире со скудеющими – особенно если произойдёт геоклиматическая катастрофа – ресурсами.

Сохранение или обрушение доллара – лишь один из розыгрышей этой партии, хотя и очень важный. Доллар, даже в нынешнем его состоянии, – тот кирпичик, изъятие которого из стены способно обрушить последнюю.

Надо изучать опыт как Великой Отечественной, т.е. Второй мировой войны, так и других войн ХХ века: от Первой мировой до холодной, т.е. Первой глобальной. Разумеется, теоретически осмысливая этот повод с позиций и с точки зрения наших интересов нынешнего и завтрашнего дня – именно теоретически, поскольку, как писал генеральный конструктор нашей Победы 1945 года И.В. Сталин, «без теории – нам смерть, смерть, смерть».

Сегодня можно сказать, что мы выучили далеко не все уроки Второй мировой войны, которая плавно перетекла в глобальную холодную войну. Скорейшее изучение этих уроков – необходимое условие того, чтобы в случае необходимости мы могли с удовлетворением расписаться на руинах крепостей поверженного врага.