Правоохранительным органам могут предоставить неограниченное право получения информации с серверов, из облачных хранилищ, аккаунтов в социальных сетях и мессенджеров. Также легализуется осмотр записей на изъятых у граждан смартфонов и иных гаджетов. С такой инициативой выступило МВД России.

В настоящее время вопрос защиты хранящихся в сети Интернет данных не урегулирован. Тогда как от владельцев сайта требуют локализации содержащих любые сведения о россиянах баз данных исключительно в отечественных дата-центрах. Там же полиция может найти записи всех телефонных разговоров и электронную переписку.

ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

В Министерстве внутренних дел России жалуются на отсутствие эффективных средств пресечения преступлений, совершаемых с использованием Интернета, средств мобильной связи и компьютерной техники. Доля таких криминальных деяний превышает уже четверть и продолжает расти. При этом довести до суда полиции удается только 16 процентов возбужденных уголовных дел. «Причиной тому является отсутствие достаточных оперативных возможностей по документированию фактов преступной деятельности», – убеждены в ведомстве.

В частности, сложности возникают с фиксированием преступлений с использованием так называемых «удаленных рабочих столов», расположенных в том числе на находящихся за пределами России серверах или в «облачном хранилище данных». «В случае изъятия в рамках проведения оперативно-розыскных мероприятий средства коммуникации, информация из облачного хранилища (удаленного сервера) может быть дистанционно уничтожена иными участниками противоправной деятельности. Это приводит к утрате части доказательной базы и влечет затруднения в доказывании в судебном процессе», – отмечают в МВД России.

Подготовленный законопроект предусматривает проведение нового оперативно-розыскного мероприятия – «исследование компьютерной информации». Под ним понимаются сбор представленных в электронной форме сведений (сообщений, данных), независимо от средств их хранения, обработки и передачи, и их закрепление в качестве вещественных доказательств по уголовным делам. Право регламентировать организацию и тактику проведения таких мероприятий делегируется самим осуществляющим оперативно-розыскную деятельность органам (МВД России, Федеральная служба безопасности и другие).

УДАЛЕННЫЙ КОНТРОЛЬ

Эксперты отмечают, что действующий федеральный закон, регламентирующий оперативно-розыскную деятельность, предусматривает проведение таких мероприятий, как «снятие информации с технических каналов связи» и «получение компьютерной информации». В целом они могут использоваться правоохранительными органами для легального решения обозначенных в пояснительной записке к законопроекту задач.

Равно как Конституция России гарантирует тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, допускается доступ к ним только на основании судебного решения. Конституционный суд России также неоднократно указывал, что без санкции служителей Фемиды не допускается не только прослушивание телефонов, но и получение любых сведений о звонках, переписки и иной информации. «Для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, необходимо получение судебного решения. Иное означало бы несоблюдение требования Конституции России», – констатировала высшая инстанция. Критически служители конституционной Фемиды относятся и к практике фактического прослушивания телефона или получения иных составляющих тайну связи данных под видом снятия информации с технических каналов. «Норма закона не допускает возможность подмены одного оперативно-розыскного мероприятия другим и ограничения права на тайну телефонных переговоров без судебного решения», – констатировал Конституционный суд России.

Предложенный законопроект не предусматривает необходимость получения полицией или ФСБ судебной санкции на «исследование компьютерной информации». Таким образом, с принятием поправок правоохранительные органы смогут получить практически неограниченный доступ ко всем серверам с возможностью копировать («исследовать») любые данные. В том числе – к переписке в российских социальных сетях и почтовых системах («Яндекс», «Мэйл» и других), причем без согласия и даже ведома самих владельцев таких ресурсов. Не исключено, что перестанут быть конфиденциальными и иностранные мессенджеры – под предлогом предусмотренной федеральным законом локализации персональных данных Роскомнадзор настаивает на переносе в российские дата-центры баз данных пользователей сетей Facebook и Twitter. За игнорирование этих требований их владельцев уже оштрафовали на 4 млн рублей.

Кроме того, так называемый закон Яровой предписывает операторам связи в течение шести месяцев хранить опять же на отечественных серверах записи всех телефонных разговоров (голосовой информации) и отправляемых SMS-сообщений. Весь интернет-трафик, включающий переписку и обмен информацией, в том числе через иностранные сервисы, должен храниться не менее 30 суток. Легализация мероприятия «исследование компьютерной информации» позволит полиции знакомиться со всеми этими данными без получения судебного разрешения.

ЗАКРЫТЫЙ СМАРТФОН

Также правоохранительные органы смогут получить доступ к содержимому изымаемых у граждан смартфонов, планшетов и иных гаджетов. И, соответственно, – к их переписке по электронной почте, в социальных сетях и мессенджерах, в том числе конфиденциальных Telegram, WhatsApp, Viber и других.

Практика применения действующего законодательства остается противоречивой. В большинстве случаев суды признают такой осмотр законным и даже принимают его результаты как доказательство совершенного владельцем гаджета преступления. Так, адвокат осужденного за сбыт наркотиков жителя Ростовской области Николая Голицына оспаривал легитимность осмотра смартфона задержанного. Защита не исключала, что следователь мог «внести в память мобильного телефона файлы с фотографиями о якобы причастности» гражданина к преступлениям. Но служители Фемиды пришли к выводу, что «осмотр изъятого у осужденного мобильного телефона произведен на основании норм Уголовно-процессуального кодекса РФ. «При этом для просмотра содержащихся в нем сведений получения какого-либо судебного решения не требовалось, поскольку следователь не производил контроль и запись телефонных переговоров», – отмечается в определении суда.

Аналогичный приговор вынесли и против неоднократно судимого архангелогородца Дмитрия Дулепова: допустимым доказательством признали переписку в Telegram, которую оперативники обнаружили в изъятом у задержанного смартфоне. «Акт по результатам проведения оперативно-розыскного мероприятия «исследование предметов и документов» составлен оперативным уполномоченным на основании закона», – заключил кассационный суд, отклоняя возражения защиты о нарушении конституционных гарантий тайны связи.

А вот рассматривая одно из уголовных дел, Тракторозаводский районный суд Челябинска вынес частное определение, признав грубым нарушением изъятие следователем мобильного телефона свидетеля и его осмотр с целью изучения содержащейся в нем переписки, проведенные без предварительного судебного решения. Однако апелляционная коллегия не согласилась с такими выводами и отменила определение районного суда.

Конституционный суд России по существу поддержал такую практику. «Проведение осмотра и экспертизы с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств, в установленном законом порядке изъятых при производстве следственных действий, не предполагает вынесения об этом специального судебного решения. Лица же, полагающие, что проведение соответствующих следственных действий и принимаемые при этом процессуальные решения способны причинить ущерб их конституционным правам, в том числе праву на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут оспорить данные процессуальные решения и следственные действия в суд», – констатировала высшая инстанция. Уклонилась она и от рассмотрения соответствующего запроса Тракторозаводского районного суда Челябинска.

С другой стороны, само МВД России отрицает право полицейских без судебной санкции требовать доступа к хранящейся в телефонах граждан информации. Так, в петербургском управлении ведомства пояснили, что мобильный телефон может быть изъят только при осуществлении личного досмотра или досмотра вещей, если он является орудием совершения административного правонарушения, а также при производстве следственных действий. «Сотрудник полиции не вправе требовать доступ к хранящейся в телефоне информации (звонки, SMS-сообщения и так далее) без соответствующего разрешения суда», – отмечается в разъяснениях ведомства, напоминая о верховенстве Конституции России.

СПРАВКА

По данным портала «Судебная статистика РФ», в 2020 году суды рассмотрели 884,6 тысячи ходатайств об ограничении конституционных прав граждан на тайну связи, о контроле и записи телефонных и иных переговоров, осмотре корреспонденции, получении сведений о соединениях. 872,3 тысячи из них (98,6 процентов) признали обоснованными.

По данным Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ, ежемесячный трафик голосовой подвижной (мобильной) связи достигает 40 млн минут, фиксированной – 3,7 млн. Российские пользователи мобильного Интернета в среднем каждый месяц скачивают по 1,9 эксабайтов (миллиона терабайтов), фиксированного – 5,2 эксабайтов.

МНЕНИЯ

Анатолий Логинов, партнер Коллегии адвокатов Pen&Paper:

По закону любое оперативно-розыскное мероприятие, связанное с доступом к переписке, переговорам и иным сообщениям, требует от оперативных сотрудников получения разрешающего такие действия судебного решения. Это правило в равной степени распространяется и на копирование истории переписки в мессенджерах, электронной почты и так далее.

Тем не менее на практике оперативные сотрудники зачастую используют различные хитрости с целью обойти требование закона. Например, полиция может в ходе обследования помещения изъять телефон гражданина и сразу же изучить имеющуюся в нем переписку, оформив это протоколом исследования предметов. Эти действия не имеют ничего общего с законностью, но добиться исключения такой информации из материалов расследования будет крайне затруднительно.

В рамках действующего закона любые сведения, в том числе из мессенджеров, электронной почты и других программ, могут быть изъяты только в рамках оперативного мероприятия – «получение компьютерной информации». Необходимая информация копируется, а затем осматривается следователем под протокол.

Предлагаемые поправки вводят новое оперативно-розыскное мероприятие – «исследование компьютерной информации», то есть непосредственный осмотр информации и отражение ее содержания. Цель законопроекта – позволить своевременно зафиксировать информацию с высоким риском утраты.

С точки зрения доступа к тайне переписки граждан, ситуация кардинально не изменится – для проведения «исследования» также требуется получение судебного решения. В то же время новые возможности действительно будут способствовать раскрытию киберпреступлений, следы которых могут быть дистанционно уничтожены с серверов и облачных хранилищ.

С другой стороны, в текущей редакции законопроекта сильно настораживает отсутствие каких-либо условий, регламентирующих применение нового оперативно-розыскного мероприятия. Оптимальным было бы разрешить такие исследования на месте исключительно в случаях технической невозможности безопасного копирования информации для дальнейших целей расследования.

Сергей Колосовский, Свердловская областная гильдия адвокатов:

Предложенный законопроект выглядит странно и нелепо. Действующий федеральный закон и так содержит обширный перечень оперативно-розыскных мероприятий. Причем используемые формулировки настолько общие и размытые, что позволяют правоохранительным органам выполнять практически любые действия, которые представляются им более или менее разумными. В настоящее время законом уже предусмотрено «получение компьютерной информации» и «снятие информации с технических каналов связи», а теперь предлагается ввести еще и «исследование компьютерной информации». Поэтому без дополнительной конкретизации данное предложение выглядит непонятным дублированием уже существующей нормы закона.

Вместе с тем принятие поправки не приведет к нарушению Конституции России, поскольку проведение связанных с нарушением тайны связи оперативно-розыскных мероприятий в соответствии с уже действующим законом допускается только на основании судебного решения. Равно как оно в соответствии с буквальным смыслом закона требуется для осмотра гаджетов и доступа посредством такого осмотра к электронной переписке.

В то же время такой судебный контроль носит весьма условный характер. У гражданина, в отношении которого принято решение об ограничении конституционных прав, практически отсутствует возможность его обжаловать. Ведь о самом существовании такого судебного акта он может узнать только после возбуждения в отношении него уголовного дела. Более того, само решение и иные материалы хранятся не в суде, а в самом осуществляющем оперативно-розыскную деятельность органе.