Пройдёт каких-нибудь пара лет, и среди нас уже не останется ни единого участника Великой Отечественной войны. Ну, может быть, по всей стране наберётся сотня человек в возрасте 95 лет. Однако таких долгожителей всё меньше.
Потомкам, если это добропорядочные люди, для воздания памяти погибшим и умершим спустя годы остаётся в Дни Победы лишь маршировать среди собравшихся под знаменем «Бессмертного полка» с портретами родных в руках. Смена поколений неизбежна.
Со времени окончания первой Отечественной войны 1812 г. прошло более 200 лет. Есть ли среди ныне живущих соотечественников те, кто помнит эту войну не по книге Л. Толстого «Война и мир» и другим источникам исторических событий, а по рассказам участников, передаваемых из поколения в поколение?
Я сильно в этом сомневаюсь, так как иначе данное подтверждение непременно бы прозвучало хотя бы 50 лет назад. Не слышала! Не прозвучало!
Забвение – одно из свойств человеческой памяти. Назвать это единственным? Не спешу! И вот почему. На нашем кладбище на ул. С. Перовской в 70-е годы XX века было снесено огромное количество захоронений XVIII – XIX веков. Я видела вандализм собственными глазами. Туда же попали могилы времён Первой мировой войны. Когда в конце ХХ века ко мне обратились родственники немецкого врача, военнопленного, с просьбой разыскать и сфотографировать могилу (снимок 1916 года был приложен к письму), я не смогла это сделать – её снёс бульдозер. На месте сноса построили какие-то малозначительные сооружения.
Оставшиеся целыми захоронения ХХ века (дореволюционные) в левом крыле пребывают в полном запустении. Предположить, что там упокоились сплошь и рядом одинокие граждане, нет никаких оснований. Значит, их потомки не научились чтить память усопших, и не терзает их совесть. Заброшенная могила – смертный грех. Но люди привыкли прощать себя.
То, что когда-то казалось значительным и важным, со временем обесценивается. Но это случается не по вине каких-то исключительных жизненных обстоятельств, а по инициативе самих людей с короткой памятью.
Во времена СССР случилось страшной силы землетрясение в Армении, потрясшее многих жителей страны. Кадры ТВ-информации заставляли рыдать даже тех, кто жил на Дальнем Востоке. Это была всеобщая скорбь.
Несколько лет назад я встретила человека, родившегося в Спитаке во время того стихийного бедствия. Там погибли его отец и пятилетний брат. Он рассказывал о трагическом событии так, как будто оно не касалось его семьи. Я была потрясена. Он был отрешён от него.
Естественная смерть родного или близкого человека тоже включает в себя этапы сильного эмоционального потрясения. Однако каждый следующий этап приводит перенёсшего горе к постепенному успокоению. А вот забвению подвержены далеко не все. Овдовевшие в войну жёны довольно часто отказывались от мысли создать новую семью, всю жизнь вспоминая до мельчайших подробностей недолгую жизнь с погибшим.
Когда фашисты рвались к Сталинграду, двоюродная сестра моего отца Евгеньева отправила из города в эвакуацию троих своих детей. Все они попали под бомбёжку и погибли. Обезумевшая от горя мать едва не наложила на себя руки. И она же нашла спасение в том, что после войны, еще будучи в детородном возрасте, произвела на свет снова троих.
Вот такие полярные действия и настроения присущи разным людям в экстриме.
Память и забвение существуют рядом друг с другом, в одной связке, но с разным восприятием их окружающими.
