В «Правде» за 2 -5 сентября 2016 года Виктор Трушков, по сути, задаёт читателям непростую мыслительную работу: в чём сходство и различие следующих двух текстов?

Текст первый: «Коммунизм – это такое общество: а) где на основе роста производства достигнуто изобилие продуктов и господствует равная обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их потребностям, а все труженики общества являются людьми, ведущими вполне зажиточную и культурную жизнь; б) где всё народное хозяйство базируется на общественной собственности на средства производства, оснащено высокоразвитой техникой и управляется по единому плану; в) где нет классов и классовых различий, а все работники индустрии, сельского хозяйства и других отраслей общественной деятельности являются тружениками единого бесклассового общества; г) где на основе огромного повышения технической базы сельского хозяйства и подъёма культурного уровня деревни до уровня передового города ликвидирована противоположность между городом и деревней.

Текст второй : «Коммунизм — это бесклассовый общественный строй с единой общенародной собственностью на средства производства, полным социальным равенством всех членов общества, где вместе с всесторонним развитием людей вырастут и производительные силы на основе постоянно развивающейся науки и техники, все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям». Коммунизм — это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа» .

Стилистическое различие бросается в глаза, смысловое сходство одинаково сосредотачивается на трудно представляемом изобилии, позволяющем распределение по потребностям. Правда, каждому – по потребностям» (во втором тексте) соответствуют «равному праву всех трудящихся…» (в 1-ом тексте).

С другой стороны, изобилие само по себе вполне представимо, если потребности ограничены культурой потребления. Интуитивно (без подсказки автора) можно уловить в стилистическом различии обоих текстов «прекрасное далёко» и коммуно- социалистические подступы к нему.

Неискушённому в марксизме-ленинизме читателю трудно уловить существенное различие между двумя программными определениями коммунизма.

Перечитаем текст второй : описывается итог развития – превращения, а не само развитие-превращение, которое совершается через труд – не только при социализме, но и при коммунизме. И при коммунизме человечество не освобождается от «царства необходимости» взаимодействия с природой. По Марксу «коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того, чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это всё же остаётся царством необходимости».

С другой стороны, «по ту сторону его начинается развитее человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости».

Прозаически говоря, переход от распределения по труду к распределению по потребностям происходит постепенно и продуктов в наиболее успешных сферах производства. Возможность такого перехода и есть коммунистичность на социалистической фазе коммунизма.

Сталинско-Ждановский проект (1-й текст) программы партии поставил задачи к переходу распределения некоторых товаров первой необходимости по потребностям, ориентировав тем самым на постоянный вывод этих товаров из денежного обращения.

В качестве основного способа движения к поставленной цели было логично выбрано снижение цен на товары массового спроса. После денежной реформы и отмены карточек в декабре 1947 года (кстати, снижение цен на товары повседневного спроса порой сопровождалось повышение их на предметы роскоши) этот курс реализовался вплоть до 1955 г.Благодаря такому курсу цена килограмма хлеба была доведена в середине 1950-х годов до 1,6 – 2,2 рубля (после денежной реформы 1961 года 16-22 копейки). Такая низкая цена позволяла перейти к частичному выведению хлеба из товарных отношений сначала в рабочих и студенческих столовых, а затем во всей системе общественного питания. (Хлеб в учреждениях общепита был бесплатным).

В. Трушков напоминает, что Хрущёв отказался от снижения цен, предпочтя в качестве способа повышения жизненного уровня населения рост зарплаты.

Более того, в 1962 году он инициировал повышение цен на мясо-молочную продукцию, а потом и на хлеб. Естественно, что такой курс исключил переход даже к частичному распределению каких-либо продуктов по потребностям. Заметим, кстати, что косыгинская реформа, укреплявшая товарно-денежный принцип в советской экономике, также не имела своим вектором движение к коммунизму. Трудящиеся своим классовым чутьём, а затем и разумом оценили политиканскую декларативность «развёрнутого строительства коммунизма» - программу, которую неистово критиковал Молотов…

Статья В. Трушкова «Кто не работает, то не ест» просто незаменима в своих подробностях для самообразования молодых коммунистов, да и всех сторонников КПРФ.