Пасмурное небо угнетало. Дул сильный северо-западный ветер. С неба сыпалась мельчайшая мокрая влага. Холодно и неуютно. По улице, пригнувшись, странной походкой шёл странный мужчина.

Поравнявшись со ступенями большого помпезного здания, он приостановился и стал осматриваться по сторонам. Его внимание привлекли небольшие группы людей, спешившие подняться по ступеням и исчезнуть за стеклянными дверями этого красивого здания.

«Куда они идут?» - вслух пробубнил странный человек, дрожащий от холода. - «В общагу что ли?» - пытался догадаться он, пытаясь напрячь свои познания и определиться, куда в конце концов принесли его ноги.

«Если это общага, то хоть чуть-чуть согреюсь и поболтаю с кем-нибудь», - подумал он и стал делать попытки подняться по матерым ступеням, дважды споткнувшись на них, он всё- таки поднялся на широкую площадку перед стеклянными дверями и стал глазами искать именно ту дверь, в которую можно было бы пройти и ему.

Однако с той стороны стеклянных дверей за его действиями уже наблюдала охрана. «Это явно не наш посетитель», - подумал человек в спецформе и вышел из фойе навстречу странному, явно потерявшему нормальную ориентацию, человеку.

«Вы куда?» - спросил охранник вежливо.

«Это не общага?» - спросил странный человек, вращая головой по сторонам, видимо, ища вывеску.

«Нет! Это не общага! - улыбнулся, заблестев глазами, охранник. - Это областная библиотека имени Крупской», - вежливо пояснил он странному человеку.

«А кто сейчас туда прошёл? Студенты, что ли?» - встряхнув головой, спросил человек.

«Нет! Эго не студенты! Эго члены Союза писателей Астрахани. Сегодня здесь будет проведена презентация нового исторического романа «Рать порубежная» и книги стихов других авторов. Но это вам совсем не нужно. Это люди приглашённые. Посторонних там нет. Так что вам здесь делать нечего, здесь не «общага». Всего хорошего», - сказал охранник и ушёл во внутрь здания, оставив бедного и странного человека наедине со своими мыслями.

А странный человек вдруг икнул несколько раз, неопределённо покрутил в воздухе правой рукой, как бы пытаясь поймать в пространстве какие-то свои мысли, но эго ему никак не удавалось сделать. Было очень холодно, и потому из простуженного носа стала истекать какая-то жидкость...

«Так это точно не общага?» - сделал неопределённое движение головой, приложив пальцы к холодному лбу, который чуть не раскалывался от непонятных ему самому мыслей, самый умный «журналист» из самого пахучего и скандального еженедельника с аббревиатурой, соответствующий сущности: коротко-ФиК...

А в это время мимо него прошли в фойе ещё несколько человек - мужчин и женщин...

«Ооо!» - ударила вдруг в кучу неоформленных беспорядочных мыслей «гениальная» догадка: «Так это идут в библиотеку астраханские члены АРО СПР...А меня туда не пустили...» Журналист заскрипел зубами...

«Ооо! Они идут сюда радостные, весёлые, как к себе домой...! И опять займутся презентациями новых книг, а потом будут распределять аж четырнадцать ежегодных местечковых бюджетных литературных премий!» На этой невыносимой мысли самый «умный» журналист ФиКа... ударил вдруг средним пальцем по своей нижней, отпавшей от зависти и бессильной злобы губе. Она шлёпнула так сильно, что проходившие в библиотеку другие группы членов СПР невольно оглянулись и с удивлением, переглянувшись между собой, вошли в фойе через стеклянные двери...

«Что это с тем мужчиной?» - спросила одна женщина.

«Не знаю. Но что-то у него с головой не в порядке, наверное...»

Они снова посмотрели на того мужчину через стеклянные двери и увидели подтверждение своей догадки.

Мужчина снова и снова бил веером из пальцев по нижней губе, попадая иногда по своему носу...

Женщины прикрыли ладошками губы и поспешили удалиться в глубину здания.

«Т-а-а-к!» - наконец восстановилось «трезвое» мышление опытного «журналиста» ФИКа...

«Вопрос! - сказал он самому себе, - почему это члены СПР и новые поэты и писатели пошли в библиотеку, если это не их общага? Почему?! Кто это разрешил им сюда ходить?! По какому праву?!»

Он утёр себе нос, грозно и злобно взглянул на стеклянные двери областной библиотеки имени Н.К. Крупской, зло сплюнул себе под ноги и вдруг, трусливо оглянувшись по сторонам, поспешил исчезнуть за углом.

«Ладно! - думал он. «Я им всем покажу, кто они здесь все такие!» - злобно бубнил себе под нос умнейший журналист Вселенной, быстро семеня в своё укрытие и трусливо оглядываясь...

И действительно: через несколько дней ФиК напечатал на своей первой странице прекрасный образец классического пасквиля, в котором господствуют неприкрытые зависть, злость, дикая ненависть к более успешным и более талантливым людям, чем они: эти грамотные, но потерявшиеся и во времени, и в пространстве, и в обществе субъекты. Мне искренне их жаль, ведь они живут в одном городе с порядочными, чистосердечными и благородными людьми и отравляют нравственную атмосферу нашего города, смешивая свою сущность в одно целое с такими жуликами, ворами и разорителями народа, города и страны, как Боженов, Миша Крематорий, Салехов и проч.

Читаем «жемчужные» перлы Сергея Воронова, какие это вопросы не дают ему спать по ночам: «Но библиотеку грузят». Вот те на! Тебе-то до этого какое дело? Не тебе же, С. Воронов, подставлять, как рабу или вьючному трудяге с большими ушами, свой хребет под невыносимый «груз».

Читаем дальше: «Ещё в советское время нагрузили непонятной (С. Воронову) добавкой «научная». Да! Этот «груз» ни умом (С. Воронова), ни горбом не осилить. До сих пор в голове «журналиста» сидит застарелая «непонятка» - можно ли книги назвать научными, ну такие, как алгебра, физика, анатомия, сопромат, химия... и по электронике?»

Я думаю, что нельзя, если их не брать в руки, не читать, не писать конспекты, не решать задачи и т.д. Да! Тяжкий эго груз - слово «научная»... Давит тяжко, да так, что и носа от земли С. Воронову не часто удаётся приподнять.

«Не догоняет» он даже смысла слова «научный». Неподъёмная для него эта тема. Он не понимает даже того, что хороший подзатыльник ленивому ученику является «научным» делом и двигал многих к вершинам науки.

Ведь ученик лучше начинает относиться и к физике, и к химии и т.д. и вполне может стать учёным мужем...

Ну а дальше...чукча начинает разъяснять туарегам, что такое песок и как надо спасаться от суховеев и жары.

Читаем: «Библиотека не просто дом, набитый книгами. Это особый мир, где не должны присутствовать чужеродные создания» (т.е. писатели со своими новыми книгами). «Здесь должны быть только библиотекари и читатели». Вот те раз! А электрики, сантехники, гардеробщицы, уборщицы, охрана - должны вокруг библиотеки на корточках сидеть?

Читаем дальше вороновские опусы: «Но нечто подобное с Крупской произошло!»

Вот грамотей так грамотей! И не поймешь о чём и о ком он пишет: о живой Крупской или о библиотеке имени Н.К. Крупской.

Читаем дальше: «Сюда поместили астраханское региональное отделение союза писателей России (АРО СПР)». Ну вот! Своим «уставом» С. Воронов выставил за пределы «дома книги» половину работников библиотеки (в том числе и директора, если внимательно читать). И своим же «уставом» он не дозволяет находиться здесь писателям и поэтам астраханцам, даже если среди них были бы Пелевин, Акунин, Зиновьев, Горький, Маяковский, Лермонтов, Пушкин, Марк Твен, Эмиль Золя, Фенимор Купер, Жюль Верн, Лев и Алексей Толстые и астраханец Александр Марков в том числе. Вот такой «устав» С. Воронова.

А знает ли «журналист» с уставом, что в огромном здании библиотеки им. Н.К. Крупской имеются не только шкафы с огромным количеством книг, но и залы для конкретных читателей в достаточном количестве, а старинный читальный зал оснащён современными коммуникационными изделиями и он бы просто пустовал, т.к. времена меняются.

Ведь только молодым не известно, что когда в стране не было телевизоров, кинотеатров в городах просто не хватало, весь народ и днём, и до ночи старался попасть в кинозалы. А книг в магазинах почти не было. Многие старались читать классику, советскую и мировую, в читальных залах всех библиотек страны, брали книги для чтения домой. Тогда Советский Союз был самой читающей страной в мире.

Но появился телевизор, и в кинотеатрах выручка от проката резко упала , а когда появились книжные магазины с разнообразной литературой, люди стали устраивать свои личные библиотеки, чтобы не ходить далеко почитать что-то...

Читальные залы опустели. А когда в продаже появилось много моделей сотовых телефонов, то интерес к «храму» книги упал вовсе, тем более, что студентам читать что-то по курсу и не обязательно, были бы деньги, а знания у преподавателей - хапуг вообще ничего не стоят, даже дохлой тройки, не принес денег - никакой оценки и никакого зачета. Преподаватель сам спрашивает: «Тебе какую оценку надо?». Каждая имеет свою рублёвую стоимость.

Зачем учебники? Зачем книги? Зачем библиотечные читальные залы?

Читаем дальше опус:

«Библиотека - это храм книги. Сюда с благоговением должны входить только служители этого храма - библиотекари и читатели. (Повторяются параграфы «устава» С. Воронова) Здесь должна царить любовь к книге, к чтению, к великим писателям, дарующим нам плоды своего таланта»

Ну полная глупость! Любовь - это царица своенравия и не любит никакого принуждения и слов «должна», «обязана» и т. д.

Если человек хорошо воспитан и ищет свой интерес: научный или духовный, или художественный, он, конечно любит и ценит хорошие книги, и бережно с ними обращается.Но если человек клеветник и пасквилянт, то ему книги и писатели нужны только постольку-поскольку ... Ну, чтобы в пасквилях про СПР выставлять себя большими знатоками и любителями классических и талантливых книг.

Фальшивая эта любовь клеветников и пасквилянтов к хорошим книгам, потому что именно настоящие любители хорошей литературы-люди очень и очень благородные и добролюбивые, ведь книга - это учитель, и учит только высокой порядочности, самоотверженности, честности, преданности и благодарности своей стране, своему народу.

Вот этих качеств как раз и не достает некоторым авторам ФиКа. Книги их этим человеческим качествам не научили. Им все еще не ведомы элементарные понятия: «Что такое хорошо и что такое плохо».

«Нарушается гармония» - пишет, тонко чувствующий чуть слышные звуки «мировой гармони» С. Воронов. В читальном старинном зале он уже не слышит шелеста страниц, а слышит шумные мероприятия АРО СПР. То есть, он содрогается всем телом, когда здесь звучат стихи астраханских поэтов и переводы стихов с других языков. Ну, а когда музыканты и певцы исполняют песни на стихи астраханских поэтов, то у С. Воронова начинаются признаки несварения желудка и бешеная тряска всех частей тела. Поэтому он и пишет весьма заинтересованно: «Понятно, (кому?) что все это наносное, временное. Но лучше, чтобы этого не было вовсе».

В этих строчках видится очень странный человек, которого трясет даже от упоминания об астраханской поэзии, поэтах и писателях! Ему нужен только тихий шелест безмолвных страниц! А вот меня, да и всех театралов, дико возмущает шелест в зале от оберток шоколада... Ведь и театр не общага.

Кстати, поясню разницу между театром, заводом, библиотекой и общагой автору ФиКа. В театр приходят и после аплодисментов уходят. В библиотеку приходят и, начитавшись, наслушавшись, налиставшись, распрощавшись с гардеробщицами, уходят. На завод приходят и, настучавшись, насверлившись, нашлифовавшись, накурившись, уходят. А вот в «общагу» приходят на ночь, поесть, пообниматься, поспать.

Короче общага - это временное жилье людей молодых и активных в обучении.

Вот слова: «наносное, временное» - меня всегда тревожили, т.к. нынешние жулики при власти закрывают в поселках и деревнях школы, больницы, госпитали в старинных дорогих зданиях, а ведь и в школах, и в госпиталях есть свои библиотеки, но их уничтожают или разворовывают, а деревни умирают. Поэтому в перспективе, если придет в Астрахань руководить какой-либо «Хорошавин» или «Гайзер», то ничуть не удивительно будет, что фонды библиотек пораспродадут, или выкинут, а в замечательных зданиях загремит ресторанная музыка, свадебное шуршание фужеров и хлопки от пробок шампанского. Но, слава Богу, нынешняя власть пока об этом не задумывается.

Правда, она сделала серьёзную политическую ошибку и не нашла времени, чтобы спросить у С. Воронова: можно ли позволить поэтам и писателям Астраханской области проводить презентацию новых книг в одном из свободных залов центральной библиотеки или им это делать на вокзале или кирпичном заводе. Это чтобы «гармония» его понятий не была бы нарушена до его полного оздоровления.