Мы приближаемся к важной дате в истории нашей страны. Четверть века минуло со времени страшного преступления, совершенного ельцинским режимом. В октябре 1993 года в Москве из танковых орудий была расстреляна Советская власть, власть народа.

До молодого поколения сегодня докатывается лишь отдаленное эхо большой трагедии. Но для тех, кто был участником и свидетелем этих драматических событий, они никогда не станут прошлым, не затихнет боль, не заживут душевные раны.

Чтобы оправдать свое злодеяние, преступники, совершившие государственный переворот, назвали всех, кто встал на защиту Советской Конституции, коммунистов и патриотов, «красно-коричневыми». Люди, учинившие кровавую бойню в центре столицы России, утверждали, что таким образом они спасли страну. Однако время расставило все по своим местам. Теперь нам понятно, что тогда народное восстание подавили олигархи, предатели, воры и жулики, а проиграл не только наш народ. Проиграли трудящиеся всего мира.

Размышляя над причинами произошедшего в те страшные дни, задумаемся: когда же все началось? Когда был перейден Рубикон? Когда насилие стало неизбежным?

Сегодня даже люди, далекие от левопатриотической оппозиции, признают, что распад Советского Союза стал трагедией глобального масштаба. Однако виновники чудовищного предательства упорно ищут оправдание своих действий. Политики либерального толка и их пропагандистская обслуга уверяют, что против развала СССР никто не протестовал. Это очевидная ложь. Да, действительно, граждане Советской страны были совершенно не готовы к подобному развитию событий. Захваченные врасплох, оглушенные случившимся, они не сразу поняли весь гигантский масштаб трагедии. Но «демократическая» власть быстро показала, кому она служит, и народ не стал молчать.

Первые протестные акции, организованные «Трудовой Россией», прошли уже в ноябре–декабре 1991 года. С начала 1992 года протест приобрел массовый характер и вылился в мощную демонстрацию, состоявшуюся 23 февраля в Москве. Ее возглавили коммунисты и истинные патриоты России. Напуганная власть, не ожидавшая такого решительного отпора, прибегла к жестким средствам подавления протеста. На головы демонстрантов, среди которых было много ветеранов войны, обрушились дубинки ОМОНа. Побоище на Тверской улице было ничем не спровоцированным, казалось бы, бессмысленным и имело лишь одну цель – запугать непокорных, сломить их волю. Однако результат был совершенно другим. Народ не дрогнул, борцы с режимом сплотились.

Уже 17 марта, в первую годовщину референдума о сохранении Советской державы, в Москве собралось многотысячное Народное Вече. По числу участников оно превзошло все митинги либералов. Манежная площадь была заполнена до отказа. Это и был гражданский ответ левопатриотических сил на предательское разрушение единой страны.

Но слушать голос народа новые «хозяева жизни» не намеревались. В ответ на мирный протест они готовили силовой сценарий развития событий. На эскалацию насилия сознательно шла именно власть капитала. Свидетельством этому стал разгром палаточного городка протестующих у телецентра «Останкино», сопровождавшийся жестоким избиением мирных людей. Особый цинизм проявился в том, что карательная акция состоялась на рассвете 22 июня.

Между тем процесс разграбления национального богатства шел полным ходом. Обнаглевшему ворью нужно было любой ценой подавить народный протест.

Новой попыткой государственного переворота следует считать изданный Ельциным в марте 1993 года указ об установлении особого порядка управления страной – печально известный ОПУС. Но этот маневр не удался. Объявить оказалось проще, чем управлять вопреки Конституции, Верховному Совету и мнению людей. В ответ на этот противозаконный акт тысячи сторонников коммунистов и патриотов заполнили Манежную площадь. И с их поддержкой народные депутаты поставили распоясавшегося Ельцина на место. Именно тогда ельцинская клика поняла, что простым подлогом, состряпав липовый указ, остановить народный протест не получится.

Спешно инициированный Ельциным референдум 25 апреля 1993 года должен был развязать ему руки – дать добро на разгон Верховного Совета. Но, вопреки пропагандистскому зомбированию, желаемого результата он не добился. Люди высказались против роспуска парламента.

И началась подготовка событий иного рода. Многие тогда пытались понять, зачем Ельцину кровопролитие и сознательное обострение внутриполитической обстановки. Ведь ситуация в стране и без того была аховой – экономический кризис, галопирующая инфляция. Сейчас уже для большинства очевидно, что «демократ» Ельцин мог существовать в политике только в условиях неограниченной деспотии. А прийти к ней в той ситуации было возможно только через насилие. Нужна была кровь, чтобы перейти черту. Чтобы проверить, кто из силовиков готов пойти на любые преступления по его приказу. Чтобы вкусить безнаказанности и вседозволенности. Именно так зарождалась раковая опухоль лихих девяностых – беспредел.

Жажда неограниченной власти, на пути которой стояли народные депутаты, толкала на все новые жестокости. Ельцин искал нужных людей для переворота и проверял их «в деле». 1 мая 1993 года у площади Гагарина в Москве вновь подверглась избиению демонстрация. Ее участников обвиняли в попытках прорваться к Кремлю, хотя люди шли в строго противоположном направлении – от Октябрьской площади по Ленинскому проспекту. Тогда десятки демонстрантов были ранены, появились первые сообщения о пропавших без вести.

Ахиллесовой пятой левопатриотических сил было управление протестным движением. С большим трудом мы преодолевали последствия предательства верхушки КПСС. Лишь менее чем за месяц до    ОПУСа организационно оформилась КПРФ. Народно-патриотические и левые силы объединял Фронт Национального Спасения. Но всем нам – от лидеров до рядовых – еще так недоставало опыта жесткой политической борьбы.

Тысячи членов и сторонников КПРФ проходили закалку 1993 годом. Стояли на баррикадах, сражались с нарушившими присягу милиционерами и наемниками. Когда руководству партии стало известно о планах массового убийства защитников Дома Советов и о том, что ни МВД, ни военные не будут препятствовать ельцинской хунте, было принято решение призвать людей покинуть баррикады. Но таков наш народ – мало кто в ночь с 3 на 4 октября покинул свой пост.

Однако до той страшной ночи произошло еще многое. 21 сентября Борис Ельцин растоптал действующую Советскую Конституцию. Едва был озвучен указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе», как тысячи граждан начали стекаться к Дому Советов. Это была подлинная самоорганизация. Их никто не призывал, никто еще не строил баррикад. Депутаты Верховного Совета в большинстве тоже пришли в парламент и вскоре на экстренном заседании приняли решение об отрешении Ельцина от должности и назначении исполняющим обязанности президента Александра Руцкого. Было создано альтернативное правительство. Сказал свое слово и Конституционный суд, объявивший действия Ельцина беззаконием.

Власть не предполагала, что ей придется встретить столь упорное сопротивление и что народ поддержит Верховный Совет настолько массово. Поэтому в первые трое суток серьезного противодействия защитникам Конституции не было. Однако на четвертый день все изменилось. Подступы к Дому Советов опутала колючая проволока, были поставлены заграждения из поливальных машин. Первую баррикаду построила именно власть. Подпирали ее люди как одетые в форму милиции, так и в гражданской одежде, но все в касках, бронежилетах и c оружием.

Чем дольше продолжалось противостояние, тем многочисленней становились кордоны силовиков. Одновременно среди них росло количество странных вооруженных субъектов в штатском. Поздно вечером четвертых суток произошло много событий. Москвичей, направлявшихся к Дому Советов, начали задерживать и даже избивать. Этим занималось странное «воинство», которое народ называл карателями.

В тот вечер была предпринята попытка силой занять здание парламента и подавить сопротивление. Однако она провалилась. Выдвинутый к станции метро «Баррикадная» батальон внутренних войск не пошел против народа. Это были солдаты срочной службы, по сути, советские еще парни, не готовые избивать и убивать тех, кого прикажут. Колонну грузовиков окружили тысячи женщин, пришедших защищать Конституцию и народный парламент. Они буквально со слезами умоляли: «Мальчики, не стреляйте!» И пораженные солдаты выполнили наказ матерей. Очевидцы рассказывали о растерявшихся офицерах, которые метались среди военных машин и перепуганно кричали: «Всё! Всё! Мы уже уезжаем!»

Ельцин и его камарилья сделали выводы из произошедшего. На следующее утро начались систематические зверские избиения митингующих карателями. В те дни пострадали сотни людей, некоторых покалечили. Среди раненых были и народные депутаты, в том числе серьезно пострадал Виктор Алкснис. Защитники Дома Советов оказались разделены на тех, кто был внутри кольца блокады, и тех, кто находился снаружи. Окруженные начали возводить баррикады.

Депутаты Верховного Совета, Моссовета и райсоветов Москвы пытались действовать, активно искали выход из критической ситуации, понимая ее взрывоопасность. Но, в отличие от Ельцина, они не стремились переступить черту. Они не ощутили разницу между ГКЧП, члены которого не могли допустить и мысли о кровопролитии, и либералами-экстремистами во главе с Ельциным.

Организаторы же переворота шли ва-банк, компромиссы их не интересовали. Эти хищники дорвались до власти и не собирались ее отдавать. Они уже приступили к дележке общенародного достояния. Никакие выборы, законы, воля народа их не интересовали. За свои наворованные капиталы они были готовы убивать. Это и было истинное мурло контрреволюции, до поры прятавшееся под маской «демократов».

Преодолев растерянность первых дней, Ельцин и его подельники вели дело к большой крови. Все конструктивные силы страны стремились к переговорам, посредником в которых готова была выступить Православная церковь. Но если для одних это было шансом избежать эскалации насилия, то для других это был лишь способ выиграть время.

В те дни очень многое решалось на улицах Москвы. Рядовые защитники Советской Конституции порой делали куда больше, чем те, кто по случаю возглавил их и кто оказался не готов к суровым испытаниям. Их нельзя назвать плохими людьми, но хороший человек, как говорится, не профессия. Они упустили шанс, который им едва не подарили инициаторы переворота.

В последние дни сентября расправы над сторонниками Верховного Совета стали поистине зверскими. 29 сентября в числе избитых был 54-летний Александр Солоха, кандидат физико-математических наук, талантливый ученый и педагог. Он умер в больнице 7 октября. Жертвами становились и случайные прохожие. Одно из самых страшных избиений произошло у станции метро «Пушкинская», когда и протестующих, и людей, шедших с работы, вперемешку загнали в метро и продолжили лупить дубинками на эскалаторах.

Несмотря на развязанный террор, акции народного протеста не только не прекратились, но еще больше нарастали. В субботу, 2 октября, их эпицентром стала Смоленская площадь. Здесь предпринимались попытки провести митинг. Людей беспощадно били. Но они не сдавались. Громил хунты отбросили, и народ стремительно построил десяток баррикад. Прорваться через них каратели не смогли. Участники тех столкновений к полуночи разошлись, но они понимали, что чаша весов качнулась в другую сторону. У многих появилась надежда, что путч провалится.

Окончание в следующем номере.