Мне повезло родиться в отдельной квартире с голландской печью, облицованной красивым белым изразцом. О каких-либо коммунальных удобствах в тот период времени даже речи не шло: ни воды, ни душа, ни канализации в помине не было. С выходом и входом в жилище тоже имелись проблемы. В квартиру на 2-й этаж вела «чёрная», узкая деревянная лестница без перил, настоящий пароходный трап с 21-й с тупенькой. Выносить по ней помои и таскать по ней ведра с водой было чрезвычайно трудно. Хорошо ещё, что она находилась не снаружи, а внутри помещения, не то бы после обледенения грозила нешуточными травмами.

По тем временам мой отец считал нашу квартиру очень хорошей: высокие потолки, большие окна, дубовый паркетный пол.

Ради изоляции от проживания с соседями нам пришлось потерять одну комнату и парадную лестницу.

Рядом находились почти сплошь коммуналки на 3-4 семьи каждая, где разом готовили пищу на общей кухонной дровяной плите или на вечно коптящих керосинках, дурно пахли помойные ведра и сновали тараканы. Порой разгуливали выводки мышей. Постоянные перебранки между соседями и даже рукоприкладство дополняли картину общего жития. Наш дом до революции принадлежал купцу, а не скопищу людей.

В других же домах по соседству люди ютились в гораздо худших условиях. В 20-е годы прошлого века город переполнил поток выходцев из деревень и сёл, покинувших там свои дома. Эти люди обосновывались в тёмных, сырых подвалах, которые в сильные дожди неизменно затопляло. Другого жилья не осталось.

В таком подвале на улице Куйбышева уже в 70-е годы доживал своё тяжёлый онкобольной Сметанников вместе с женой и сыном школьного возраста. Коммуналки в подвальных помещениях заселяли даже 2-3 семьями, если это позволяла площадь.

Многие проживали в подвале от рождения и до своей смерти. Роптать было бессмысленно и бесполезно, оплату за такое проживание взимали на общих основаниях.

И кто только придумал подобное сосуществование? Пещерное бытие навязывалось человеку пожизненно. Даже тюрьма куда лучше — из неё неминуем выход, а коммуналка — тупик!

Жить рядом оказывались люди абсолютно разные во всех отношениях: и по уровню образованности, и по роду занятий, и по взглядам на жизнь, и по воспитанию. В иных условиях многие бы за тысячу вёрст обходили этих соседей. А здесь — хоть головой о стену бейся.

Я помню дичайшие скандалы и сцены в нашем доме, которые и вообразить себе невозможно. А уж такие «мелочи», как со зла плюнуть в кастрюлю с супом соседу, даже в счёт не брались.

Жильё в городе не строилось около 40 лет. Но уже в 50-е годы прошлого века людей понемногу стали расселять из неблагоустроенного жилья в благоустроенное - сначала в 8-ми и 16-ти квартирные двухэтажки, а с приближением 400-летия Астрахани — в пятиэтажные кирпичные домостроения. Но вот парадокс: из одних коммуналок они попадали в другие с крохотной кухней, рассчитанной на очень небольшую семью. В одной из таких квартир (пл. Ленина, 12) на 5-м этаже, последний подъезд, поселили две семьи врачей (каждая семья из 3-х человек) и бездетных молодожёнов.

Восемь персон заняли три изолированных комнаты. Да, у них появилась возможность мыться дома, готовить еду, хоть и по очереди, но не на дровяной плите. Однако по очереди приходилось и пользоваться ванной и туалетом, а также терпеть чужие привычки. Это накладывало тяжёлый отпечаток на личность. Разве можно так жить?

Много позднее я видела, как живут люди в бывшем рабочем общежитии на Стрелецком: микроскопическая общая площадь на 4-5 семей и крошечная «конурка» — собственное жилище. Жильцов аварийного общежития, по которому проходишь с содроганием, принудили к приватизации мест проживания (в 2012 году моя статья о б э том « Добро п пожаловать в ад» была опубликована в газете «Астраханский мир» ).

В 2008-м году вовремя предвыборной кампании в коридоре общежития консерватории я встретила знакомого с большим тазом в руках. Это был Игорь Калина — солист-балалаечник ансамбля «Скиф», известного у нас и за рубежом. Семейный человек ютился в общаге.

Омерзительный вид имела секционная малосемейка по ул. Ляхова, 5 (бывшее общежитие «Каспрыбхолодфлота»): нецензурные надписи на стенах подъезда, грязные, без перил лестницы, разруха. Я посетила это место скотского обитания в 2010 году.

Давным-давно установлено пагубное влияние коммуналок на моральный облик человека. Они вправе существовать исключительно как место временного пребывания (студенты — до окончания учебного заведения, рабочие специалисты — до завершения работ).

Однако и сейчас, когда ведётся интенсивное жилищное строительство, хитроумные чиновники умышленно продлевают век коммуналок. Так, например, вместо предоставления двух отдельных благоустроенных квартир по договорам социального найма двум семьям, не состоящим между собой в родстве, занимавшим раньше две и одну комнаты в аварийном общежитии, их заселяют всех вместе в общую трёхкомнатную квартиру. И таких случаев становится всё больше. Что это за маневры? В чём их смысл? Люди негодуют, плачут... А на дворе ХХI-й век!

Холёные субъекты, господа у власти, создав сверхкомфортные условия для собственного существования, смотрят на народ, как на быдло, творят немыслимое.

Может быть, хватит позорных экспериментов?