То, что имя астраханского писателя Василия Петровича Лепилова хорошо знают представители старшего поколения, мне, конечно, известно. Но вот на днях пришли в писательскую организацию двое молодых людей и попросили книгу публицистики Лепилова – «Слово беспартийного в защиту социализма», изданную Астраханским областным фондом защиты памяти Владимира Ильича Ленина в 1994 году. Сегодня это сочинение в 47 страниц – библиографическая редкость.

– Реферат, наверное, пишете, ребята?

– Нет, для чтения просим. Говорят, справедливая книга…

Вот тебе и аполитичная, аморфная, безучастная к происходящему в стране, молодёжь! Не вся она, видно, заражена вирусом «пофигизма», раз о справедливости задумывается! У Василия Петровича нет в нынешнем году юбилейных дат. Но, думается, повод вспомнить сегодня «беспартийного коммуниста», как он сам себя называл, самый достойный!

Два слова точнее всего характеризуют писателя Лепилова: скромность и упрямство. Когда я принимал от него дела в Астраханском бюро пропаганды художественной литературы, которое активно работало при областной писательской организации, как самую большую ценность, он передал мне тетрадочку с телефонами райкомов КПСС, через которые организовывались творческие встречи с писателями на «полевых станах и фермах», как это именовалось советской прессой. Но в заветном талмудике почему-то значились только партчиновники низового уровня – инструкторы. А где же их начальники – зав.отделами и секретари, отвечающие за пропаганду и агитацию?

– А зачем? – искренне удивился Лепилов. – Всё равно работать-то приходится с инструкторами! Да и не такие уж мы персоны, чтобы выходить повыше!

Вот и принимали порой в районах писателей через пень-колоду. Инструктор, которого не подталкивали «сверху», мог и забыть о назначенных днях литературы и не сделать элементарного. В одном из дальних районов однажды выяснилось, что даже о гостинице для приехавших писателей никто не побеспокоился. Лепилов не растерялся:

– Я тут палатку одолжил. Поставим – будем жить!

Время было мошкариное, так что перспектива открывалась малоприятная. Слава Богу, ситуация благополучно разрешилась…

Потом Василий Петрович искренне недоумевал, как без сучка и задоринки, на «высоком организационном, идеологическом и художественном уровне» проходили наши дальнейшие выезды в село. Просто я начал действовать по иной цепочке: секретарь райкома – зав. отделом – инструктор. И срабатывало!

Василий Петрович был «беспартийным марксо-энгельсо-ленинцем». Это он сам себя так называл. Причём справедливо! Теория основоположников научного коммунизма для него была не только предметом изучения, но и материалом для написания художественных произведений. До сих пор удивляюсь, как сумел литератор создать книги о творцах научного коммунизма «Не угаснут светильники разума» и «Великой дружбы свет»! А как яростно защищал он идеалы рухнувшего общества, когда его былые «столпы» – те самые секретари, зав.отделами и повыше – стали предателями или, в лучшем случае, – безразличными молчальниками! Не зря свою постсоветскую книгу писатель назвал «Слово беспартийного в защиту социализма».

В начале девяностых он страстно полемизировал с «Комсомольцем Каспия», который тогда из номера в номер печатал ёрническое сочинение «История России как история пьянства». Всё-то, по мнению бесстыжих «юмористов», наш народ творил во хмелю, а то и в приступе «белой горячки» – от щита князя Олега на воротах Царьграда до Магнитки, ДнепроГЭСА и Сталинграда! В гневной филиппике Лепилов предрекал неизбежное прозрение зарвавшихся и завравшихся «журналистов». Вот только похмелье их, мол, будет горьким.

И что же? Не так давно газета, по какому-то недоразумению носящая до сих пор славное комсомольское имя, устами своего корреспондента удивляется и возмущается: откуда, дескать, взялись в Астрахани «отморозки», затушившие «Вечный огонь», чтобы выгрести из него монеты? Один шаг остался до «открытия» – а не на «Истории России как истории пьянства» ли воспитывались те лоботрясы!

Василий Петрович стал в каком-то смысле символом нового времени, когда первым из астраханских писателей вышел торговать на улицу Советскую книгой, изданной за свой счёт, – поэмой «Космическая сказка». А до этого были опубликованы его документальные обстоятельные сочинения «В районе Ганюшкина» и «История КАСПНИРХа». От отчаяния, безысходности и непобедимого упрямства занялся Лепилов торговлей. А ведь ненавистники литературы выдают это за панацею – вот, мол, как должны поступать современные писатели: взял кредит в банке, издал на него книгу, продал её на улице, вернул кредит, а на доход живи! Как там говорил кумир Лепилова – Владимир Ильич Ленин: «Формально правильно, а по сути – издевательство!» Тот случай, когда цитата из классика научного коммунизма очень к месту…

Василий Петрович был заядлым охотником и частенько приносил в Союз писателей тушёную зайчатину. Закуска – мировая! Однако опасная. Однажды записной балагур Юрий Селенский едва зуб не сломал о дробину, оставшуюся в мясе. Именно тогда он изобрёл формулу для застольного величания: «За писательскую организацию и примкнувшего к ней Лепилова!» Аналогия с хрущёвской формулой: «Антипартийная группа Ворошилова, Молотова, Кагановича и примкнувший к ней Шепилов» – была очевидной…

Василий Петрович не обижался. Ведь боготворил он не только классиков научного коммунизма, но и Михаила Салтыкова-Щедрина и Николая Некрасова. Ей-Богу, приходит иногда шальная мысль: а не о Лепилове ли сказал великий русский сатирик: «Писателя делают более всего настоящим писателем скромность и упрямство!»

Жаль, что публицистикой – боевой, зубастой, нелицеприятной – Василий Петрович начал заниматься поздно. Наверняка в этой ипостаси он бы добился многого. Хотя и в остальных своих писаниях Лепилов не лукавил душой, а упрямо пытался идеализировать своих героев, искренне считая, что говорит правду. А публицист он был замечательный и мог бы сказать о нашем расхристанном времени, безуспешно пытающемся скрестить советскую мораль и антисоветский капитализм, много интересного.

Незадолго до смерти Василий Петрович прочёл мне по телефону строки своего любимого М.Е.Салтыкова- Щедрина из «Мелочей жизни»:

«Звуча наудачу, речь писателя превращается в назойливое сотрясение воздуха. Слово утрачивает ясность, внутреннее содержание мысли ограничивается и суживается. Только один вопрос стоит вполне определённо: к чему растрачивается пламя души? Кого оно греет? На кого проливает свет?»

Пламя души Лепилова горело не зря. Разве те парни, что искали его книгу в поисках справедливости, не лучшее тому доказательство?

Ещё одно увлечение Лепилова – астрономия. У него и телескоп был, с которым он любил постоять в центре города, привлекая внимание прохожих. Желающим заглянуть за облака никогда не отказывал. А карту звёздного неба читал без запинки – куда там штатным работникам планетария! А ещё на пару с закадычным другом – краеведом Александром Сергеевичем Марковым выпускал Лепилов стенную писательскую газету «Дихлофос». Остроумная и добрая была газета. Дружеские, необидные подколки, шаржи, шутки, подтрунивания – как сегодня нам не хватает этой усмешливой простоты! Нынче в моде иной юмор – разухабистый, злобный, передразнивающий, сальный…

Звездочёт, охотник, публицист, совестливый литератор Василий Петрович Лепилов был человеком своего времени и остался в нём навсегда. Остался беспартийным коммунистом.