«Жестокий век» еще не поки­нул нашей планеты, он, может быть, еще более изощрен в сво­ей бесчеловечности, чем в пору Пушкина. Он оснащен более мощными, чудовищными сред­ствами проявления своей жесто­кости.

И никогда еще простое словосо­четание «чувства добрые» не имело такой полноты выражения, не мог­ло быть осмыслено людьми в такой мере, как в наши дни борьбы «добрых чувств» с чувствами недобрыми, бес­человечными.

Мы не можем не знать, что и же­стокость, и насилие, и варварство, и человеконенавистничество всячески стремятся обрядиться в тогу как бы некоего «геройского», «романтиче­ского достоинства». Точно так же и всякий эгоизм, и душевная гнилост­ность, и своекорыстие, и низменная животность хотели бы предстать миру в формах искусства особой усложнен­ности, якобы не всем доступной, но правомочной как самая сокровенная суть вещей.

Ничему подобному нет места в ясной, благородной, мужественной и человечной поэзии Пушкина. Более того, она - лучшее противоядие про­тив тлетворных антигуманистических веяний некоторых явлений современ­ного, называющего себя сверхреали­стическим искусства. Она и лечит, и учит здоровью, ясности взглядов, той «верховной трезвости ума», о которой говорил Гоголь, размышляя о «суще­стве русской поэзии».

Пушкин пришел к нам и всенарод­но принят нами таким, какой он есть, в органически целостном звучании его поэзии. Для нас наследие Пушкина обладает высочайшей эстетической и этической ценностью. Оно является нерушимым основанием нашей лите­ратуры, которая оказала самое непо­средственное влияние на развитие об­щественной мысли и революционных идей в России, и не только в России,

В Пушкине начало того реализма русской литературы, которому впо­следствии выпала такая большая исто­рическая судьба. Его поэзия дорога нам тем, что ничто человеческое ей не чуждо, потому что комму­нистическое - это и есть челове­ческое, только не мнимое, а под­линное, освобожденное от всего того, что мешает ему явиться во всей своей красе и жизненности.

Власть музы Пушкина над эстети­ческими вкусами и симпатиями мил­лионов людей всех поколений нашего общества так обширна и велика, что характеризовать ее можно лишь при помощи слов, хотя и прикрепленных в последние годы исключительно к из­вестным отрицательным явлениям, но совсем по-другому звучащих в данном случае, - культ Пушкина.

И да будет жив этот светлый дух любви к поэзии Пушкина, ее благоговейного почитания сре­ди нас как символ националь­ной гордости, как знак высоко­го достоинства народа - культ, последствия, которого были и будут только благотворными и прекрасными.

А. ТВАРДОВСКИЙ