Очередной незамеченный печальный юбилей. 30 лет назад 14 августа 1992 года команда Ельцина специальным указом подменила именные приватизационные счета, предусмотренные принятым Верховным Советом РСФСР законом, обезличенными приватизационными чеками, вошедшими в историю как «ваучеры».

Стоит ли отмечать этот печальный юбилей, имеет ли он сегодня какое-либо значение?

Имеет, если говорить не только о прошлом, но и о настоящем.

Имеет — по двум причинам.

Первое. Подмена именных приватизационных счетов обезличенными «ваучерами» в очень значительной степени определила характер всей дальнейшей приватизации, специфику экономики и, шире, весь ход дальнейшей новейшей истории России.

Здесь сразу оговорю. В «АиФ» опубликован материал с ответами ряда участников и свидетелей тех далеких событий, включая и автора этих строк, на вопросы издания. Мне в почту посыпались отклики, в том числе, один уважаемый специалист обратил мое внимание на то, что лицо формировавшейся тогда нынешней модели российской экономики определил не только характер приватизации, но и еще ряд факторов, включая сформированную финансово-банковскую систему.

Заведомо соглашаюсь, но обращаю внимание: принятие решения о характере приватизации было одним из первых ключевых шагов, определивших наше будущее на многие десятилетия вперед. И здесь, а также применительно к будущей банковско-финансовой системе и ко многому другому принципиально важно остановиться на том, как это делалось, на методе действия.

Соответственно, второе. Сам метод действия команды «реформаторов» — как это было сделано — определил надолго вперед систему взаимоотношений между властью исполнительной и представительной и, тоже шире, между властью и народом. Отсюда, опять же — ход дальнейшей новейшей истории России.

Начнем со второго, а затем вернемся к первому.

Итак — о методе действия.

Предположим, мы ничего не знаем ни об особенностях, достоинствах и недостатках того или иного метода приватизации, ни о дальнейшей уже сложившейся истории — рассматриваем исключительно метод действия сторон.

Верховный Совет РСФСР, высший (кроме самого высшего — Съезда народных депутатов РСФСР) постоянно действующий, в отличие от Съезда, представительный, законодательный и контрольный орган страны, после длительных дискуссий, споров, с учетом столкновений всех интересов и противоречий, в открытой публичной процедуре принял закон, установивший, что каждый гражданин России может получить именной приватизационный счет, который может использоваться в процессе приватизации общенародной собственности.

Обращаю внимание: среди авторов законопроекта были не какие-то подвергавшиеся в то время остракизму «коммунистические ортодоксы», но самые что ни есть рыночные реформаторы, в том числе, с рядом из них (родом из Питера) я был знаком лично. Никоим образом не «саботажники» реформ, но люди вполне искренне стремившиеся найти цивилизованный способ разрешить проблему торможения экономического развития в силу тотального огосударствления и сверхцентрализации там, где это совершенно не является необходимым и эффективным.

Команда Ельцина-Гайдара-Чубайса не стала вести цивилизованную публичную дискуссию с авторами законопроекта и большинством Верховного Совета, проголосовавшего за соответствующий закон, а включила механизм аппаратного манипулирования, уместно сказать, провела «спецоперацию».

Воспользовавшись каникулами Верховного Совета, выпустили указ президента, который, если не будет оспорен в определенный срок, в тот период приобретал статус закона. А чтобы указ не был оспорен, притормозили его направление в Президиум Верховного Совета — так, чтобы к моменту, когда депутаты об указе узнают, оказалось бы уже поздно.

Конечно, можно сказать, как же депутаты допустили саму возможность подобной манипуляции? Верно. Доля ответственности за излишнюю доверчивость на тогдашних депутатах лежит. Но одно дело — ошибка. И совсем другое дело — сознательное и целенаправленное создание лазеек для манипулирования, а затем использование такой лазейки для того, чтобы проигнорировать и исказить волю народа, сформулированную его представителями, подменить ее чем-то, с виду как будто похожим, но совершенно противоположным по существу.

первое — недоработка, ошибка, халатность, возможно даже — преступная халатность. Второе — целенаправленное искажение воли народа, выражаемой его высшим представительным органом. Согласитесь, состав деяния или преступления, ответственность и сроки давности для привлечения к ответственности — все должно быть принципиально разным.

Главное: если в первом случае можно говорить, в том числе, о недостатке квалификации и ответственности, то в случае втором — исключительно о сознательной злой воле.

Постфактум, спустя три десятилетия, некоторые участники тех событий оправдывают свои действия, в том числе, якобы технической нереализуемостью варианта именных приватизационных счетов. Мол, потребовались бы многие месяцы, если не годы на подготовку и огромные денежные ресурсы, ссылаясь, в том числе, якобы, на мнение тогдашнего руководства Сбербанка, а действовать, мол, надо было чрезвычайно стремительно.

Что ж, не оспаривая теперь, три десятилетия спустя, мнение о трудностях тогда реализации схемы именных приватизационных счетов, по существу, обращаю внимание, все-таки, на метод действия. Если столкнулись с реальными трудностями, но способны их объяснить, так соберите, пусть и во время парламентских каникул, экстренное заседание Верховного Совета, доведите до народных представителей свою озабоченность, предложите варианты действия — получите реакцию народных представителей, возможно, даже и согласие, но, скорее всего, с какими-то корректировками.

А даже если и решили воспользоваться «специальным правом» того времени — правом президента на регулирование ряда вопросов указами, то почему мошеннически — с припрятыванием указа так, чтобы его невозможно было скорректировать или отменить?

Не потому ли, что будь исходная воля доброй и благонамеренной, то ничто не помешало бы ее реализовать, в том числе, и в сколько-то скорректированном народным представительством виде. Но именно исходная недобросовестность диктовала требование отстранить народное представительство от определения правил затеваемой «большой игры», что и позволило, в конечном счете, привести к небывалой в мире вакханалии — масштабному разграблению под руководством государственной власти общенародной собственности самого большого в мире государства.

Дальше — больше.

Когда обман был выявлен, тут бы и приструнить зарвавшихся, лишить их права на вообще какие-либо дальнейшие действия, как минимум, действия столь радикальные. Но общество, кстати, в отличие от большинства народных представителей (из-за чего далее и развился конфликт), покорно «проглотило», согласилось с тем, что это все, якобы, для нашего же блага.

и, главное, мы допустили, что средства массовой информации оказались (практически, с советских времен остались) подчинены уже распоясывающейся исполнительной власти.

Пропаганда включила песню о «прокоммунистическом» и вообще «ортодоксальном» Верховном Совете, лишь «мешающем реформам». Далее, напомню то, о чем как-то стали подзабывать, две неудачные попытки совершения ельцинской командой государственного переворота: осенью 1992-го и весной 1993-го — все ради устранения «мешающего реформам» Верховного Совета. Затем референдум весной 1993-го, когда людям предлагалось выбрать между поддержкой либо Ельцина и его команды, либо Верховного Совета (ельцинская команда агитировала за пресловутое «да-да-нет-да»). Наконец, не добившись желаемого (устранения Верховного Совета) на референдуме — осуществили антиконституционный кровавый переворот сентября-октября 1993-го года. Невредно напомнить — дружно поддержанный Западом во главе с США.

Кто-то все еще собирается бороться против «цветных революций», обещает не допустить подобной в России? Так ведь это мы «проехали» еще без малого три десятилетия назад — осенью 1993-го.

обращаю внимание: это все — только о методе действия. И он на протяжении, как минимум, того периода времени — единый. А три десятилетия спустя — сильно ли изменился метод действия? Не по форме, но по сути?

И теперь коротко о существе тогдашнего события — подмене именных приватизационных счетов обезличенными «ваучерами». Зачем это было сделано и к чему привело. Коротко — потому, что писал об этом за прошедшие три десятилетия неоднократно, и опровергнуть что-либо никто особенно не берется. Максимум — пресловутое «все равно так было надо»…

Прежде всего, обезличенные «ваучеры» — бумажки, которые достаточно легко подделать. А когда принимают и подсчитывают «ваучеры» сугубо «свои» — путь к мошенничеству (не мальчиков с улицы, а самих властей) уже открыт совершенно безграничный.

Далее, если «ваучеры» можно свободно продавать и покупать, то какова главная задача любого директора предприятия, даже самого добросовестного? Понятно — не дать работникам продать ваучеры на сторону, неизвестно кому. А, с учетом того, что «ваучер» — личная собственность работника, то есть, вопрос директору совершенно неподконтрольный, желательно побыстрее заставить работников продать ваучеры директору и его команде. Иначе ведь «все равно разбазарят, а то и пропьют». А вот и инструмент принуждения к продаже «ваучеров»: придержать зарплату, а киоск по скупке «ваучеров» поставить поближе к проходной, если не прямо на территории завода.

А тут и криминал, тоже заинтересованный в скупке «ваучеров» — прямой конкурент команды директора: «Ты что же, хочешь, чтобы мы рассказали твоим работникам, что в кассе деньги есть, но ты зарплату специально придерживаешь, чтобы вынудить продать „ваучеры“ за бесценок твоему же скупщику? Давай договариваться».

Многие тогдашние «красные директора» не соглашались связываться с криминалом — многих из них просто убили.

И никакой защиты от правоохранительных органов, шире — от государства — не было. И понятно: криминализация всей российской экономики была сознательно спланирована и реализована. И, опять же, невредно напомнить, дружно поддержана Западом — как минимум, одобрением государственного переворота осени 1993-го.

Методы криминализации нашей экономики и всей нашей жизни, выведения наверх, в «элиту» не тех, кто честно служил Родине, но тех, кто ее грабил и предавал, далее развивались и совершенствовались и привели, в конечном счете, к тому, что мы имеем теперь. Кому-то — нравится. Мне — представляется бесперспективным и совершенно убийственным для страны.

Три десятилетия назад на этом пути был сделан важнейший шаг, до сих пор недооцененный по своим последствиям и остающийся безнаказанным.