Ведущий британский политико-экономический еженедельник «Файнэншл Таймс» как раз провел количественное сравнение «сталинских депорта­ций» и общего числа беженцев в бывших границах Советского Союза («Дайджест новин про Україну», №21, 1996 г .). И в том, и в другом случае речь идет об аналогах — о недобровольных массовых пере­мещениях людей по национальному признаку. Еже­недельник опубликовал сведения из отчета, подго­товленного в 1996 году для конференции в Жене­ве, проходившей под эгидой ОБСЕ и Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Начиная с 1989 года почти 9 миллионов человек «недобровольно изменили место жи­тельства» в границах бывшего СССР. Далее в отчете отмечалось: «Это наи­более масштабные, сложные и потен­циально наиболее дестабилизирую­щие перемещения населения в мире со времен Второй мировой войны… Решения проблем беженцев в странах СНГ не видно».

В отчете были приведены сведения о десяти крупнейших перемещениях населения «в границах бывшего СССР», начиная с 1989 года:

Из Нагорного Карабаха в Азербайджан — 684 000.

Из Казахстана в Россию — 614 000.

В пределах Таджикистана — 600 000.

Из Чечни в Россию — 487 000.

Из Казахстана в Германию — 480 000.

Из Узбекистана в Россию — 400 000.

Из Таджикистана в Россию — 300 000.

Из Азербайджана в Армению — 299 000.

Из Кыргызстана в Россию — 296 000.

Из Абхазии в Грузию — 273 000.

Для сравнения «Файнэншл Таймс» в своей статье подчеркивает, что по приказам Сталина между 1936-м и 1952 годами были депортированы три мил­лиона человек (точная цифра, по архи­вам НКВД, — 2 562 144 человека).

«На планете сегодня 13 миллионов беженцев, — отмечал в 1998 году Г.Зюганов. — Из них 10 мил­лионов — наши соотечественники».

Итак, по количеству людей, вынужденно по­кинувших родные очаги, нынешние «демократи­ческие» режимы оставили далеко позади совет­ский «тоталитарный» режим. Но Н.Жулинский го­ворил еще о «жестоких формах, которые неиз­вестны цивилизованному миру». Интересно, как бы он прокомментировал опубликованное 13 ноя­бря 2002 года открытое письмо президенту Казах­стана, подписанное более чем 300 семьями чечен­ских беженцев, проживавших в палаточном город­ке на территории Ингушетии. Проведя в палатках три зимы и страшась наступления четвертой, они обратились к Нурсултану Назарбаеву с просьбой о предоставлении временного убежища в местах сталинской депортации их предков и адресовали ему следующие строки: «Какой бы горькой ни была память чеченцев о сталинской депортации, мы вы­нуждены заявить вам, уважаемый г-н президент, что наше нынешнее положение (8 лет войны, без­домья и полной неизвестности) еще тяжелее, чем депортация… Наши старики вспоминают, как каза­хи делились с ними последним куском хлеба…».

Беженцы — это стихийные массо­вые потоки людей, в ужасе устремля­ющихся в неизвестность. Депортации же, при всех понятных издержках, про­водились организованно, по объяв­ленным правилам. «Демократическая» буржуазная власть так хитро и подло устроена, что к ней вроде и придрать­ся нельзя — ну кто вот этого конкрет­ного человека сгонял с места? Сам по­бежал. Советская же власть тем и от­личалась, что всегда брала на себя ответственность за свои даже самые жесткие и жестокие решения.

Депортируемым чеченцам, как и крымским та­тарам, разрешалось брать с собой самые необхо­димые вещи, деньги, ценности, продукты, мелкий инвентарь — по 100 кг на каждого человека, но не более 500 кг на семью. В докладной записке НКВД на имя Сталина отмечалось: «По прибытии в Ка­захстан на каждую семью выдали ссуду в 5 тыс. ру­блей со сроком погашения в семь лет и по одной го­лове крупного рогатого скота по обменной квитан­ции в счет оставленного на родине. Для расселе­ния приготовили 75 тыс. помещений, главным об­разом за счет уплотнения местных жителей. Боль­шинству выделены земельные участки».

Депортированные, как и все совет­ские люди, обеспечивались бесплат­ным медицинским обслуживанием. Их дети воспитывались в детских садах, бесплатно получали среднее и выс­шее образование.

Руслан Хасбулатов, чеченец по национально­сти, окончивший юридический и экономический фа­культеты МГУ, доктор наук, которого мы знаем как председателя того созыва Верховного Совета Рос­сии, законного органа власти, по которому по при­казу ярого «демократа» Ельцина был открыт танко­вый огонь, вспоминал о своем детстве: «Мы ведь были депортированы и, казалось бы, партийные, советские руководители — кто с них спросит, если они будут оказывать нажим на нас. Нет, они отно­сились к нам, как к равным, спрашивали: «Как жи­вете? Как детишки, накормлены ли?». Школа у нас была в четырех километрах, и я однажды в шко­лу не пошел. Так учительница наша, русская, Вера Владимировна в пургу, в тридцатиградусный мороз пришла, чтобы выяснить, что со мной случилось» («Завтра», №33, 1998 г .).

Условия депортации и последующего расселе­ния крымских татар в Узбекистане были такими же.

Вернемся снова к заявлению Н.Жулинского по поводу того, что «трудно найти какие-либо анало­ги этим преступным акциям в других странах». Ну почему же трудно, пан Жулинский? Это как раз лег­ко можно сделать. К примеру, в Англии в 1939 году были отправлены в концлагеря в отдаленных рай­онах все этнические немцы, в том числе бежавшие из Германии от преследований нацистов. Часть из них была переправлена аж в Канаду, в концлагерь в Квебеке.

В США после нападения японских самураев в декабре 1941 года на Перл-Харбор по распоряже­нию президента Рузвельта №9066 от 19.02.1942 г. в одну ночь с тихоокеанского побережья США были выселены 120 тысяч лиц японской национально­сти, 60 процентов из которых были гражданами США, остальные имели официальный вид на жи­тельство. Выселению подлежали лица, имевшие даже всего 1/16 часть японской крови. Выселенные были доставлены в 13 концлагерей в отдаленных пустынях Невады и Аризоны с тяжелым климатом, где принудительно работали в рудниках. И только в 1986 году после длительной судебной тяжбы аме­риканский апелляционный суд признал, что содер­жавшиеся в концлагерях до окончания войны япон­цы «не представляли угрозы для национальной безопасности».

А тогда, в феврале 1942 года, в населенных пунктах западного побережья США были раскле­ены объявления: «Приказ всем лицам японского происхождения… Граждане США или нет подлежат депортации… Размеры и вес багажа ограничива­ются тем, что может унести в руках отдельный че­ловек или семья».

Чувствуете разницу, пан Жулинский? Между нормой в 100 кг имущества на человека и тем, что этот «отдельный человек» может унести в руках? Еще одно различие заключалось в том, что в Со­ветском Союзе не допускалась ни антитатарская, ни античеченская пропаганда. А в США депортации японцев предшествовала их травля по националь­ному признаку. Так, влиятельная американская га­зета «Лос-Анджелес таймс», издающаяся на за­падном побережье США, в те дни в редакционной статье разошлась: «Гадюка остается гадюкой, где бы она ни снесла свое яйцо. Так и американец, рож­денный от родителей-японцев, вырастает для того, чтобы стать японцем, а не американцем» («Дуэль», №47, 2002 г .).

Но самое главное, решающее раз­личие между депортациями в США и СССР состояло, конечно, в том, что за всю войну на американскую землю ни разу не ступила нога вражеского сол­дата, а на территории Советского Со­юза шла война. Рузвельт отдал распоряжение о депортации в превентивном порядке, опасаясь шпионажа со стороны кого-либо из тысяч депор­тированных, опасаясь, что в случае десанта япон­ской армии в Калифорнию на ее стороне выступит «пятая колонна» из хорошо знающих местность и обстановку местных японцев. В Советском Сою­зе «пятая колонна» действовала реально. В Чеч­не 63% призванных в Красную Армию мужчин дезертировали и ушли с ору­жием в горы. Когда немцы дошли уже до Северного Кавказа и рвались к гроз­ненской нефти, вооруженные отряды чеченцев установили с ними связь и вели в тылу Красной Армии боевые действия. Руководство чеченской «пя­той колонны» направило в адрес фа­шистского руководства «Меморандум» с предложением о совместном военно- политическом союзе против СССР.

«Пятой колонной» фашистов в Крыму стали татарские националисты, объявленной целью ко­торых было создание крымско-татарского государ­ства под протекторатом фашистской Германии. Из 90 тысяч крымчан, призванных в Крас­ную Армию, 20 тысяч крымских татар дезертировали из нее при отступле­нии наших войск с крымской террито­рии. Такое же количество — 20 тысяч — крымских татар состояло затем в под­разделениях немецкой армии, дисло­цировавшейся в Крыму.

Вооруженные формирования крымских татар совместно с нацистами уничтожили 86 тысяч мир­ных жителей, 85 тысяч представителей советского актива и 57 тысяч красноармейцев (В.Орлов. «О по­литических репрессиях в СССР». — К., 2000). Мно­гие крымские татары, зная горные и лесные тро­пы, стали для немцев незаменимыми проводни­ками при проведении жестоких карательных опе­раций против советских партизан. А ведь в соста­ве тех партизанских отрядов были и крымские та­тары, оставшиеся советскими патриотами. Так, по состоянию на 15 января 1944 года в Крыму насчи­тывалось 3733 партизана, из них русских — 1944, украинцев — 348, крымских татар — 598. В отмест­ку за действия партизан гитлеровцы сожгли 134 на­селенных пункта в предгорной и горной местно­стях Крыма, 132 из которых были преимуществен­но крымско-татарскими.

Крымские татары во время немецко- фашистской оккупации раскололись. Значитель­ная их часть пошла за национал-радикалами и массово перешла на сторону немцев. Вместе с немцами при освобождении Крыма они потерпе­ли поражение. Было арестовано около шести ты­сяч лиц из агентуры противника (в Чечне — две ты­сячи человек). Понятно, что это были далеко не все пособники оккупантов.

Война на территории СССР еще продолжа­лась, еще погибали в боях советские воины, еще не исключалась возможность войны с Турцией — со­юзницей Германии, и тогда Крым непременно сно­ва бы стал территорией военных действий. Органы народных комиссариатов госбезопасности и вну­тренних дел СССР пришли к заключению о «неже­лательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза» и 10 мая 1944 года вынесли на рассмотрение Ста­лина предложение о «выселении всех татар с тер­ритории Крыма».

Сталин знал о действиях Рузвельта. Если Руз­вельт считал себя вправе в превентивном поряд­ке выселить всех японцев с «пограничной окраи­ны» США, то Сталин тем более считал себя впра­ве принять такое же решение в условиях ожесто­ченных военных действий на территории своей страны.

Крайне болезненный аспект трагических со­бытий, связанных с поголовной депортацией по национальному признаку, состоит в том, что со­временное право не признает коллективного на­казания. Ведь даже нацистских главарей в Нюрн­берге судили каждого индивидуально. И жестокие справедливые приговоры доставались им в инди­видуальном порядке. При депортациях же, вопре­ки юридической правомерности, народы понесли коллективное наказание. Но не все в этом вопро­се так однозначно, как выглядит на первый взгляд. С.Кара-Мурза рассказывает о своем друге, тата­рине по национальности, который с примерно сот­ней своих родственников был депортирован. Ког­да люди вникали в альтернативу, говорил он, они выбирали депортацию не только в Узбекистан, но и на Чукотку. С.Кара-Мурза объясняет: «Депорта­ция была наказанием народа на солидарной осно­ве за вину части мужчин. Применяя такое наказа­ние, государство отказывалось от выяснения ин­дивидуальной вины каждого мужчины и пресле­дования отдельных личностей. Необычность этого наказания видна уже из того, что при депортации чеченцев не ликвидировались партийные и комсо­мольские организации. Этот тип наказания, тяже­лый для всех, был спасением от гибели для боль­шой части мужчин, а значит, для этноса. Если бы суды проводили индивидуально по законам воен­ного времени, то утрата такой значительной части молодых мужчин подорвала бы демографический потенциал народа. Однако численность чеченцев выросла на столько же, как и у других народов Кав­каза, не подвергнувшихся депортации. (Числен­ность депортированных крымских татар, как отме­чают демографы, значительно возросла. — С.Г.).

Можно провести такой мысленный экспери­мент: пусть каждый из тех, кто проклинает СССР за «преступную депортацию» народов, представит себя на месте отца или матери семьи, в которой сын воевал на стороне немцев. Вот немцы отогна­ны, и родителей спрашивают, что они предпочита­ют — чтобы сына судили по «цивилизованным» законам и расстреляли как изменника, воевавшего на стороне противника, или выселили всю семью в Казахстан или в Узбекистан?.. Другое дело, что ху­лителям СССР на судьбу чеченских или крымско- татарских мужчин, а также всех их народов было, честно говоря, наплевать».

Если бы им, хулителям СССР, были действительно не безразличны судь­бы депортированных народов, то они точно так же были бы обеспокоены и участью огромного числа нынешних беженцев. Однако из проблемы бежен­цев они не могут выжать поводов для антисоветизма, в связи с чем она их и не интересует. Точно так же что-то не слыш­но со стороны антисоветчиков-«демократов» слов негодования из-за того, что сегодня (сегодня, а не в советские годы!) Украина заняла первое место в мире по чудовищному показателю — сверхсмерт­ности мужчин трудоспособного возраста. Это се­годня в Украине объявлена эпидемия туберкуле­за, а Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) выразила крайнюю обеспокоенность воз­можностью распространения тяжелых форм ту­беркулеза из Украины в другие европейские стра­ны. Из Украины! Из Украины, где, как и во всем Советском Союзе, были практически искорене­ны остро прогрессирующие формы туберкулеза. Из Украины, где, как и во всем Союзе, действовала настолько эффективная система противотуберкулезной защи­ты (созданная, подчеркнем это, в 1918 году, через год после Октябрьской ре­волюции), что та же ВОЗ рекомендова­ла ее как образец для других стран. Это сегодня в «независимой» Украине без войн и без каких бы то ни было приговоров НКВД население сократилось на шесть миллионов человек, при­чем не только из-за сокращения рождаемости, но и из-за увеличения смертности. Людей не при­говаривают к преждевременному ухо­ду из жизни, но обрекают на него. И «ре­зультативность» сокращения населения в мирное время бьет все рекорды. Однако всякое конкрет­ное нынешнее украинское правительство, в отли­чие от советского руководства, не берет на себя за это ответственности.

Именно ответственность Совет­ской власти порождала уникальную особенность жизни при этой власти — уверенность в завтрашнем дне.

Именно это подчеркивал незабываемый Александр Зиновьев: «Самыми важными дости­жениями коммунистической системы были гаран­тированная работа, гарантированное образова­ние, причем образование высочайшего уровня, бесплатное медицинское обслуживание, пенси­онные выплаты. Могу добавить еще сле­дующее — уверенность в будущем. У нас она была, на Западе ее у человека нет… Надо прямо сказать, что по усло­виям жизни для большинства населе­ния наша система была неповторимой. Она станет со временем легендарной».

Без этого бесценного чувства — уверенности в завтрашнем дне — нельзя было бы говорить, что страна наша «как никто, близка и к земле, и к небу». Надо было бы оставить только «к земле», оставить только прагматизм, который навязывается нынче как единственно приемлемый стиль жизни. Но мы любили и продолжаем любить Страну Октября, ко­торая была близка «и к земле, и к небу»! Мы знаем все ошибки и трагедии ее истории, критиковали и продолжаем критиковать в ней многое. Но — сле­ва! Главные ее идеалы бескорыстны и бессмер­тны.

Газета «Коммунист» № 89 от 5.11.2010 г.