ПОЛТОРА ГОДА НАЗАД Я НАПИСАЛ НЕ САМУЮ ЛУЧШУЮ СТАТЬЮ О МИЛИЦИИ, ЗА ЧТО ПОЛУЧИЛ СТАТЬЮ УГОЛОВНУЮ. ХОТЯ ИЗНАЧАЛЬНО ИМЕННО Я БЫЛ ПОТЕРПЕВШИМ, КОТОРОМУ ЧИНОВНИЦА АДМИНИСТРАЦИИ КИРОВСКОГО РАЙОНА РАЗБИЛА ФОТОКАМЕРУ, ИМЕННО Я БЫЛ ОСУЖДЕН И ПРИГОВОРЕН К УГОЛОВНОМУ ШТРАФУ.
В день выборов 4 декабря все было гораздо хуже. Причем пришлось столкнуться с беспределом во всей его красе, как со стороны наших политических оппонентов, так и тех, кто должен был сохранять нейтралитет, обеспечивая законность выборного процесса.
Уже в первой половине дня на участке № 447 (16-й одномандатный округ, Ленинский район), расположенном в школе № 61, пришлось столкнуться с противодействием председателя УИК Светланы Щипцовой законным претензиям представителям КПРФ. Уже тогда наметился конфликт между мной и госпожой председателем, чей вызывающий тон в разговорах со мной и наблюдателями от КПРФ никак не мог остаться без ответа. А как только наблюдатели делали какие-то замечания по ходу процесса голосования, против них сразу восставала вся комиссия.
Думаю, им сразу стало ясно, что шутки с нами плохи и мы пойдем до конца. После обхода бабушек и дедушек и моего возвращения на участок госпожа Щипцова, разузнав, что я не только член комиссии с решающим голосом, но и журналист, стала заметно помягче. Едва разгоревшийся конфликт, казалось, был задушен в зародыше. Не тут-то было!
В восьмом часу у входа стали собираться странного вида молодые люди, не являвшиеся ни наблюдателями, ни избирателями. Примерно за 15 минут до окончания голосования к моему столу подошел вызывающего вида молодчик (позже он сам называл себя активистом «Молодой гвардии», ведь не зря они крутились там весь день, призывая принять участия в «недетских» выборах») и стал пристально наблюдать за процессом работы со списком избирателей. На мой вопрошающий взгляд тот отреагировал: «Да я просто смотрю».
Молодчик крутился возле стола еще 2-3 минуты, а после навалился всем телом на него, упал и стал демонстративно орать, что я якобы наступил на его руку ногой. При этом дергал меня за одежду и оскорблял. Даже призывал принести извинения за нанесенное оскорбление действием. Поняв с первой секунды, что все происходящее – спланированная провокация, я не препятствовал его разнузданным выходкам. А сотрудники полиции лишь становились стеной (не очень удачно, надо сказать) между мной и провокаторами (к первому присоединился еще один с теми же намерениями).
Когда я вышел из-за стола, первый провокатор стал дергать меня за руку и пытался сымитировать удар по своему лицу, громко голося при этом, что я УЖЕ его ударил. Так продолжалось минут 40-50. На мои просьбы о наведении порядка полиция лишь отмечала то, что вызвала наряд, но тот не спешил прибыть. Все это время провокаторы пытались подойти ко мне и пугали своими выкриками девочек-наблюдателей, которые, надо отдать им должное, оказались не из пугливых. Хотя было весьма неуютно.
Приезд наших товарищей из избирательного штаба в какой-то мере стабилизировал положение. Мы все держимся друг друга и чувствуем себя силой. Но тем временем лысый наблюдатель от «ЕР» пытается довершить начатое своими «предшественниками» дело, подходя ко мне и провоцируя на конфликт.
Приезд опергруппы. Объяснения. Задержание. Понимающая позиция, которая, однако, не гарантирует не только наказания виновных, но даже твоей же собственной безопасности. Прибывают сотрудники ФСБ. Полковник полиции Свирин. Не хочу сказать о них плохого, но бросалась в глаза беспомощность их всех при рассмотрении ситуации. Так нагло и откровенно можно было действовать, лишь получив одобрение свыше и там же получив гарантии своей неприкосновенности.
Дальше – больше. Выходит Щипцова и выносит на голосование членов комиссии вопрос о моем недопущении к процессу подсчета голосов. И все эти тетушки, которые в течение дня жевали сопли и общались с мной в манере ути-пути, все, как один, проголосовали против меня.
Есть предел человеческой низости? А ведь это учителя, контингент, претендующий на роль интеллигенции.
Поняв бессмысленность дальнейших попыток противостояния (лысый наблюдатель открыто контактировал с Щипцовой и пальцем подзывал к себе сотрудника полиции, который бежал к нему, даже бросив урну), связавшись со штабом нашего кандидата, мы приняли решение покинуть помещение для голосования, открыто пожелав членам комиссии благополучного завершения избирательного фарса. Нас поддержали представители ЛДПР, но, боюсь, что и у них не хватило терпения. Ведь даже процесс подсчета голосов не начался до 22:30. А что говорить о дальнейшем?
На соседнем, в этой же школе находящемся участке № 446, представители КПРФ покинули помещение для голосования, так как на них откровенно «наехали».
Это был даже не фарс, это был абсурд. После нашего ухода на участке я думаю, началась прямая фальсификация. Иначе и не было смысла все это затевать.
В том, что опорой КПРФ являются отнюдь не бабушки и дедушки, я понял уже давно и лишний раз в этом убедился 4 декабря, созерцая, как трясущиеся старушечьи руки искали фамилию Медведев, ставили там галочки. Неприятно удивила трусливая позиция всех членов комиссии (за исключением представителя ЛДПР, который, однако, теперь опасается за участь своего сына, учащегося в той самой печально известной школе), ложь и изворотливость председателя комиссии. И мы рассчитываем на их поддержку на выборах?
Не будем напоминать им о совести и стыде. Они избавлены от таких предрассудков. Цинизм власти, нанимающей отморозков для борьбы с неугодными, уже давно не удивляет. Можно ненавидеть власть абстрактно, а можно подкрепить свое отношение весьма конкретными фактами.
Девочка с совещательным голосом выразила свое отношение весьма определенно, обратившись к тете из комиссии: «Я сейчас подойду и морду вам набью за все, что вы здесь творите».
Кто вправе осудить ее за это?
Александр ТОКАРЕВ,
обком КПРФ
