В этот дом мы переехали в конце 70-х (осенью 1979 года). Мне было тогда 14 лет, и новое место жительства я воспринял как начало новой жизни. Купеческий дом на набережной, разделённый на полтора десятка квартир, тогда был полон жизни. Хозяйки вывешивали бельё, мужики что-то ладили в своих сараях, старушки собирались летними вечерами на скамейке посудачить…

Большая часть моей жизни прошла в этом доме. Здесь я закончил школу, отучился в ГПТУ, отсюда ушёл в армию и сюда вернулся после демобилизации. Здесь похоронил родных, сюда привёл жену (потом, правда, развёлся). Здесь прошла большая часть моей жизни.

Всё течёт, всё меняется. И всё, рано или поздно, приходит в негодность - время берёт своё. Я и не заметил, как детвора, бегавшая с весёлым гвалтом по двору, выросла. Как опустела часть квартир, признанных аварийными, как серость и убогость, словно болезнь, проникла в каждый уголок нашего дома.

И вот соседи начали хлопотать о признании дома аварийным и подлежащим сносу. И своего добились.

Поначалу это было для меня шоком. Я был категорически против сноса нашего дома, а потому решил его спасти. Старый купеческий дом на набережной почему-то не был признан памятником архитектуры. Почему?

Незадолго до этого одна из моих знакомых попала в такую же ситуацию: старый купеческий дом, в котором она купила квартиру, признали аварийным, и начался процесс изъятия квартир в муниципальную собственность с последующим сносом дома. Но она воспротивилась, собрала документы, и дом был признан памятником архитектуры. Она выкупила остальные квартиры и провела ремонт на свои деньги. Поэтому я обратился к ней. Она посоветовала мне обратиться к её знакомым, помогавшим ей в сохранении дома как памятника архитектуры.

И вот я на встрече с Михаилом Юрьевичем Картуца. Объясняю суть дела: наш дом признан аварийным и подлежащим сносу, хотя вполне может стать памятником архитектуры. Он заинтересовывался, и мы договорились встретиться на следующий день, чтобы он смог лично оценить возможную историческую ценность нашего дома.

Встреча состоялась. Мы вместе прошлись по двору, по веранде, оглядели дом с Набережной, с улицы Челюскинцев. Михаил Юрьевич что-то записывал в своём блокноте, и время от времени восхищённо восклицал:

- Надо же – железные ворота сохранились! Надо же – лестница с коваными перилами! Надо же – деревянный декор остался!

А я показывал двор и рассказывал ему, что узнал от соседей:

- В той части до революции жил какой-то купец с семьёй, а в этой – его прислуга: кухарка, конюх… А вот здесь была конюшня. Когда соседи рыли там яму под слив, нашли несколько подков. После революции в этом доме был суд, а в 1926 году его переделали под жильё.

- Странно, - недоумевал Михаил Юрьевич. – В девяностые было время, когда многие дома признали памятниками архитектуры, что называется, с бухты-барахты. Даже такие, чья культурная ценность сомнительна. Как это тогда «упустили» ваш дом? Удивительно!

Михаил Юрьевич посоветовал обратиться в Службу Государственной охраны объектов культурного наследия Астраханской области. Что я и сделал. Меня выслушали и попросили написать заявление с просьбой рассмотреть вопрос о признании нашего дома памятником архитектуры.

Через несколько дней со мной связался менеджер этой службы – молодой человек по имени Андрей. Мы с ним встретились, я поводил его по дому, по квартирам. Он фотографировал на свою камеру сохранившиеся реликвии нашего дома: паркет, лепнину на потолке, изразцы на печке, кованые перила. Я показал ему фотографии нашего дома, найденные мною в интернете. Одна из них – дореволюционная: наш дом, соседние дома, мост через канал с полицейской будкой. Вторая – середины ХХ века (Набережная ещё без бетонного ограждения).

Через некоторое время мне пришёл ответ из министерства культуры Астраханской области:

«Управление по сохранению культурного наследия министерства культуры Астраханской области рассмотрело Ваше заявление от (дата) и сообщает о том, что для решения вопроса об отнесении объекта, расположенного в городе Астрахани по адресу (такому-то) к числу объектов культурного наследия Вам необходимо направить в адрес управления положительное заключение государственной историко-культурной экспертизы.

В соответствии с законодательством данная экспертиза может проводиться экспертом, аттестованным Министерством культуры Российской Федерации».

Такого эксперта я знал. Александр Тихонов – большой специалист по архитектурному наследию Астрахани, архитектор-реставратор (по его проектам были отреставрированы здания Главпочтамта, Театра кукол и другие). Он охотно согласился осмотреть наш дом и выдать заключение. Но даже по тем, довольно общим доводам, которые я ему представил, на словах заверил, что есть все основания признать дом памятником архитектуры. Казалось, вопрос почти решён!

Но тут я пошёл на попятную. Стоит ли признавать дом памятником архитектуры? Стоит ли сохранять его? Когда мои «активные соседи» хлопотали о признании дома аварийным, была проведена экспертиза, с выводами которой я ознакомился и, как инженер-строитель по образованию, согласен.

Действительно, дом начинает разрушаться. Главное - просел фундамент, отчего на стенах появились трещины. Процесс разрушения усилился после 2008 года, когда к юбилею города (450-летию) была перестроена набережная, тем самым нарушился естественный дренаж. К этому добавилось то, что рядом перестроили одноэтажное здание (сделав его двухэтажным), и давление на грунт подняло уровень грунтовых вод, из-за чего начало размывать фундамент.

Деревянные конструкции прогнили, просели и нуждаются не просто в ремонте, а в полной замене. А как же тогда «аутентичность»? Заменить сохранившиеся элементы декора на «новодел»? Балясины на лестнице заменить на новые, выполненные на станках с ЧПУ, а полусгнившие рамные переплёты веранды на пластиковые окна? И всё это обозвать «памятником архитектуры»?!

В нашем городе уже есть прецеденты. Много лет назад все возмущались реставрацией дома купца Голубева на улице Бурова. Тогда оригинальный дом снесли и на его месте построили копию из современных материалов. Это классический пример «новодела». Хотя дом и продолжает считаться памятником архитектуры. Но в этом случае хотя бы были сохранены основные параметры здания: архитектура (количество этажей, размеры в плане, вид кровли и др.), декор, материалы, вид фасада. А вот в деле с реставрацией Московского торгового подворья (гостиницы «Новомосковская») и вовсе все правила были игнорированы: новое здание, построенное на месте снесённого памятника архитектуры, не имеет ничего общего со своим предшественником! Другие размеры, этажность, виды фасадов, материалы, – всё другое! И висящая табличка, указывающая на то, что данное здание является «памятником архитектуры», выглядит просто издевательски! И таких примеров немало!

Так стоит ли сохранять наш дом, если для этого его требуется снести и построить заново? И вот тут возникает вопрос: а как вообще быть с проблемой сохранения «городской старины»? Это требует:

-  либо очень больших денег со стороны государства (у которого нет средств даже на поддержку малоимущих);

- либо отказа от госсобственности на эти объекты и передачи их в частную собственность. Причём, в руки самых недобросовестных и алчных представителей бизнеса, для которых главное – это прибыль, а не культура. И тогда памятники архитектуры превращаются в «новоделы» и «переделы», призванные лишь для одной цели – приносить прибыль владельцам. А для них ничего святого никогда не было, нет, и никогда не будет.

Рано или поздно, но всё ветшает. Идеи, мысли, машины, строения… Да, иногда хочется воспротивиться этому, попытаться удержать уходящее, сохранить какую-то память о нашем прошлом. Ничего зазорного в этом нет. Вот только всё должно иметь свои рамки. И нельзя ударяться в другую крайность – «дрожащей рукой» капризно держаться за старину, пришедшую в негодность.

Конечно, если есть возможность сохранять памятники архитектуры, чтобы история нашего города была видна «наглядно», то это обязательно надо делать. Но все понимают, что для этого нужны деньги. И не просто деньги, а очень большие деньги! А где их взять?

И бывает же так: нужно отреставрировать памятник архитектуры, но средств на это нет. А время не ждёт, и этому памятнику невозможно объяснить: потерпи немного, не разрушайся до конца! Вот так стоит на набережной дом купца Яковлева. Несколько лет назад случился пожар, и здание осталось без крыши, открытое всем дождям и ветрам. Денег на реставрацию нет, и этот «объект культурного наследия» постепенно рушится. Даже мероприятия по его консервации не проводятся. Возможно - намеренно, чтобы в конечном итоге составить «акт о потере памятника архитектуры» и с чистой совестью снести, чтобы построить на его месте элитный жилой дом или торговый центр.

Да, время берёт своё. Но проблема сохранения памятников архитектуры – это, прежде всего, проблема финансирования. Ветхость можно не допустить, если вовремя проводить необходимые мероприятия. Мы знаем множество примеров, когда старинные здания и сооружения, которым не одна сотня лет, сохранены в очень приличном состоянии и всё потому, что за ними следят. Да, на это нужны деньги. А если нет денег – нет и ухода за памятниками!

Это реалии нашей современной России, в которой главная ценность – «добывание» денег и их потребление на удовольствия. Культурное наследие тоже рассматривается с этой позиции: принесёт это прибыль – можно на него потратиться. Нет? Ну, тогда извините!

Ветхость и бедность идут рука об руку!