Даже в 90-е годы социальную сферу на селе не трогали. Она существовала, несмотря на нищенское финансирование. Слово «оптимизация» появилось в 2004 году, когда на ключевые посты в социальном блоке пришли такие «выдающиеся» спецы, как Фурсенко и Зурабов. Образование было переведено на нормативно-подушевое финансирование, которое гарантированно убивает сельскую школу. Любому, умеющему считать хотя бы в объеме программы начальной школы, понятно, что расходы на одного ученика в городской и сельской школе одинаковыми быть не могут. Просто потому, что надо платить одинаковую ставку учителю, ведущему урок с 5-ю или 25-ю учениками. К тому же на отопление, освещение школьных зданий количество никак не влияет – началось массовое закрытие сельских школ. И процессу этому конца не видно. При такой тенденции мы в бывшей самой читающей, самой грамотной стране мира ударными темпами растили поколение малограмотных или вовсе неграмотных людей, которыми, разумеется, удобно управлять. Но это палка о двух концах. Безграмотные маргиналы в век компьютерных технологий… Куда качнется маятник? Гарантированы либералы, да и все мы от бунтов обездоленной молодежи?
В здравоохранении ситуация ничуть не лучше. После того, как было введено финансирование больниц «за пролеченного больного» (районные больницы, тем более, сельские, при таком нормативе заработать на свое содержание не могут) началось сокращение коек и персонала, а потом и сельских больниц. В оставшихся небольших больницах вновь появились долги по запрплате, которые были погашены только в конце 2007 года, перед выборами в Госдуму, а сегодня снова растут. До конца добивают районное здравоохранение: запрет на финансирование медицинских услуг, оказанных сверх утвержденного «муниципального заказа» (а он занижен примерно на 60%) и принудительное насаждение сети «офисов врачей общей (семейной) практики» вместо амбулаторных учреждений.
Ну а в отношении клубов и библиотек решение было наиболее простое: передать руководство отраслью из районов в сельские поселения. Денег на содержание учреждений культуры у поселений нет – закрытие их будет тихо, незаметно и массово проходить в течение всего 2009 года.
Все это продуманные и системные действия по выдавливанию из села населения, особенно интеллигенции и работоспособных семей, имеющих детей школьного возраста. Особый цинизм заключается в том, что у уволенных в результате «оптимизации2 сельских бюджетников нет ни единого шанса куда-то устроиться. Особенно сейчас, в условиях кризиса, когда и в городах безработица растет семимильными шагами.
В середине ельцинской эпохи, разграбив промышленные предприятия, разогнав колхозы, «молодые реформаторы» обратили свой пламенный взор на ЖКХ. До сих пор помню садистскую ухмылку тогдашнего вице-премьера Бориса Немцова в интервью на телевидении о переводе жилищно-коммунального хозяйства на рыночные рельсы. Идея рыночных отношений в ЖКХ порочна сама по себе. В этой сфере не может быть реальной конкуренции. Сколько бы ни переходили котельные, инженерные сети из рук в руки, все равно они будут останавливаться единственным и безальтернативным источником воды, тепла для конкретного жителя.
Коммунальная реформа многократно сильнее ударила по малым городам, поселкам, селам, особенно отдаленным. В крупных городах себестоимость коммунальных услуг всегда была и будет объективно ниже. Тепло в них производится на ТЭЦ, а не на котельных, а значит оно всегда будет на порядок дешевле. К тому же далеко не все малые населенные пункты газифицированы, котельные работают на угле или мазуте, затраты на топливо различаются в разы. Нищие сельские жители должны платить «по полной», исходя из затрат на услуги, сложившихся именно в их конкретном селе, поселке. Разницу можете сосчитать сами, сравнив тарифы в Москве и в своем селе.
Жители российской глубинки, куда газ до сих пор не дошел, чувствовали себя предельно оскорбленными, когда президент и премьер России по полной выкладывались, чтобы подать газ Западной Европе, напрочь забыв о замерзающих в 50-градусные морозы северных поселках, о селах, где встали котельные, потому что у муниципалитетов нет средств на закупку топлива. Гоним за бугор подешевевшую в пять раз нефть, а цены на печное топливо отнюдь не снижаются. И это рынок?!
В советское время была четко отработана система дотирования: часть затрат на топливо компенсировало государство, чтобы обеспечить каждому гражданину РФ (в городе и селе) право на пользование жизненно необходимой потребностью. Такой подход был не просто правильный, а единственно возможный с точки зрения социальной справедливости. В последние годы эта система, реально поддерживающая население глубинки, целенаправленно разрушается. Оплата услуг ЖКХ для большинства граждан становится неподъемной.
Во имя чего это издевательство? Чтобы лакомый кусок – ЖКХ – отдать частнику. Очень способствует этому закон №185-ФЗ «О фонде реформирования ЖКХ ( 2007 г .). Некоторые главы администраций сами отказываются от «помощи» из этого фонда. Наша область не исключение. Там заложен четкий механизм уничтожения муниципальных предприятий: обязательное акционирование, госпакет либо муниципальный) не более 15 %. Не продал ЖКХ – не получаешь помощь! Кроме этого все работы по капремонтам проводят подрядчики по конкурсу (хозспособ исключен), а это резко удорожает работы.
Апофеоз политики удушения муниципальной коммуналки – указ президента об оценке эффективности деятельности глав администраций районов и городов от 24.08.08 г. это хуже, чем В1-ФЗ и 185-ФЗ, вместе взятые. Некоторые критерии приводят в шок: доля муниципальной собственности в управлении многоквартирным жилым фондом – не более 25%; доля муниципальных предприятий ЖКХ – не более 25% от их количества.
Выходит, руководители, не желающие уничтожать муниципальные предприятия и делать из людей подопытных кроликов рыночного либерализма, объявляются еще и никчемными руководителями.
Главный вопрос провинции – вопрос земле. В начале 90-х с целью уничтожения колхозного строя все земли колхозов и совхозов были разделены на паи. Люди получили непонятные бумажки, о которых многие и забыли. Но наступило новое тысячелетие и «бомба взорвалась». На основе паев земля становилась частной собственностью, но порядок оформления этой собственности настолько сложный и дорогостоящий, что такая «роскошь», как земля, на которой жили и работали многие поколения сельчан, стала им недоступна. Над родной землей закружилось воронье.
По деревням России разъехались посредники от различных компаний, за бесценок скупали у лишенных работы, обнищавших колхозников эти самые земельные паи. Не брезговали паями умерших, тех, кто не успел оформить наследство (Чичиков отдыхает!). Главное – все по закону. В некоторых местах муниципальные власти пытались помешать этому беспределу, но на сторону скупщиков земли становилась прокуратура. И ведь практически никто из скупщиков не стал вкладывать средства в сельхозпроизводство.
В живописных местах, по берегам рек и озер, возникли дачи и коттеджные поселки для нуворишей. А те земли, которые для этих целей не подходили, «эффективный менеджер» закладывал в банк, но уже по рыночной цене, а не той, за которую он приобрел эту землю у обманутых старух и стариков. Кредит не возвращал, залог уходил в банк. Украдены очень большие деньги, выведены из сельхозоборота миллионы га земли, но мошенник «чист» перед законом. Селяне фактически подарили свою землю жуликам, обманувшим их, отнявшим будущее у их детей и внуков.
Ельцинистам не удалось до конца разрушить Россию далеко не в последнюю очередь благодаря позиции органов местного самоуправления (На местном уровне либералы реформаторы отторгались народом даже в 90-е годы).Именно на районном уровне делали все возможное, чтобы сохранить жизнеобеспечение каждой территории. А ведь из районов и состоит Россия.
Удар по этой работоспособной системе был нанесен уже в новом тысячелетии с подачи Козака (знай, народ, своих героев). Был принят закон № 131-ФЗ о местном самоуправлении, который разрушил выравнивание жизненного уровня в масштабах каждого региона. Ни в донорстве городов, ни в дотационности сельских районов не было ничьей вины. Это понимала советская власть: богатый город обязан помогать селу. Муниципалитеты были разделены на два уровня: районы и поселения. В каждом районе на месте одного бедного бюджета возникло несколько нищих бюджетов. Причем нищим поселениям отдали почти все: ЖКХ, культуру, транспорт, благоустройство, спорт, но ресурсов для исполнения этих полномочий у большинства поселений нет. Они и заключают соглашения с районом и передают ему назад эти полномочия, или, если отношения с районом не складываются, закрывают клубы, библиотеки, продают ЖКХ, переводят спортивные объекты на коммерческую основу. Распродают муниципальную землю. Поселенческие власти не враги своим гражданам. 131-й закон заставляет их действовать так. В районах резко выросло число чиновников, на место единой системы пришли хаос и неразбериха. Самая приближенная к народу власть, самая работоспособная – районная – уничтожается. Уничтожается последняя возможность населения влиять на дела своей территории.
Социально-ориентированная местная власть уходит в прошлое. Ей на смену идут «приватизаторы» и «оптимизаторы». И все это происходит в наши дни в нашей России. Нашей! Глубинка, благодаря народной мудрости, острее чувствует всю губительность попыток перестроить Россию на западный манер, она никогда не давала прозападным силам мандат своего доверия. И нам, жителям глубинки, пора заявить о своих правах (а нас – половина российского населения), правах людей, социальные и политические эксперименты над которыми не прекращаются ни на один день последние 17 лет. Наш голос должен зазвучать в масштабах всей страны.
Т. Кожевникова
В статье использован материал текста из ЖЖ «Две России: как убивают провинцию», автор - Олег ДУБОВ