Сообщивший о преступлении и не сумевший доказать факт его совершения сам может быть привлечен к уголовной ответственности. Практика свидетельствует, что заключения следственных органов и даже показания полицейских нередко признаются в таких делах неопровержимым доказательством истины.

Согласно действующему Уголовному кодексу РФ, заведомо ложный донос о совершении преступления карается лишением свободы на срок до шести лет. Но чаще всего даже сфабриковавшие доказательства чужой вины отделываются условным наказанием или финансовыми санкциями. В свою очередь, реальные потерпевшие – законопослушные граждане, против которых были направлены ложные обвинения, не могут рассчитывать на компенсацию причиненного ущерба: служители Фемиды считают подачу даже необоснованных жалоб в правоохранительные органы неотъемлемым конституционным правом каждого.

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА?

Как преступление заведомо ложный донос должен совершаться только с прямым умыслом. То есть «информатор» сознает, что сообщаемые им сведения не соответствуют действительности, желает ввести в заблуждение уполномоченные органы и причинить вред соответствующему лицу. Мотивами такого деяния могут быть корысть, месть, ревность и прочие. Однако практика свидетельствует, что эти обстоятельства чаще всего не оцениваются, а главным предметом спора и камнем преткновения остается вопрос о ложности сообщения. Ведь она предполагает доказанность истины – соответствующих действительности событий.

Одно из показательных дел рассмотрел Оренбургский областной суд. Лишенный водительских прав Юрий Польщиков был остановлен сотрудником ГИБДД. В заявлении, поданном на следующий день в полицию, прокуратуру и следственный комитет, водитель утверждал, что инспекторы применили к нему насилие и причинили телесные повреждения – попытались завернуть руку за спину. Но ведомственная проверка не подтвердила утверждения заявителя, а сам водитель был уличен в заведомо ложном доносе. По версии обвинения, в результате своих умышленных преступных действий Юрий Польщиков «отвлек сотрудников правоохранительных органов, ущемил интересы государства в связи с материальными затратами, связанными с выездом должностных лиц и осуществлением мероприятий по проверке заведомо ложного сообщения». Тогда как, по утверждению самого гражданина, он преследовал лишь цель разобраться в сложившейся ситуации, но в силу отсутствия специальных юридических познаний не был способен дать правовую оценку действиям сотрудников полиции и, добросовестно заблуждаясь, обратился в правоохранительные органы.

Районный суд критически отнесся к показаниям самого обвиняемого и поверил отрицавшим применение насилия инспекторам дорожной полиции, показания которых подтверждались видеозаписями. «Материалами дела не доказано, что сотрудники полиции применяли либо пытались применить в отношении Польщикова боевые приемы борьбы в виде «загиба руки за спину рывком», либо чрезмерно отводили руку, либо вращали ее вокруг своей оси», – заключил суд, признавая обвиняемого виновным и налагая на него штраф в размере 100 тысяч рублей. Мотивом служители Фемиды признали попытку подсудимого избежать ответственности за совершенное правонарушение.

В свою очередь, апелляционная коллегия констатировала, что инспектор не отрицает факт причинения телесных повреждений при задержании водителя. «В своих заявлениях Польщиков Ю.А. просит лишь дать правовую оценку действиям сотрудников ГИБДД, которые причинили ему телесные повреждения во время составления протокола об административном правонарушении, поскольку он посчитал их действия неправомерными. Польщиков Ю.А. никогда не обращался в правоохранительные органы с заявлением о привлечении сотрудников полиции к уголовной ответственности. Фактические обстоятельства, описываемые им в заявлениях, имели место – физическая сила сотрудниками полиции применялась, телесные повреждения зафиксированы. Каких-либо доказательств, свидетельствующих об уклонении Польщикова Ю.А. от административной ответственности, материалы дела не содержат», – констатировал Оренбургский областной суд, признавая обвиняемого невиновным.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВСЕГДА ПРАВ

В конфликт с полицией вступил и житель Ставропольского края Анатолий Мухин. В поданном заявлении он утверждал, что сотрудники дорожно-патрульной службы избили его и залили в рот водку, после чего составили протокол об управлении транспортным средством в состоянии опьянения. Тогда как сами полицейские свидетельствовали, что от водителя остановленного автомобиля исходил запах алкоголя, а в процессе составления протокола он упал на колени и выкрикивал: «Бейте меня». Эти показания подтверждались записью видеорегистратора патрульного автомобиля. Признав водителя виновным, районный суд наложил на него 100-тысячный штраф, апелляционный с учетом смягчающих обстоятельств снизил наказание до 50 тысяч рублей. Обоснованность приговора подтвердила и кассационная коллегия.

ЧЕСТНЫМ БЫТЬ ОПАСНО

Вместе с тем еще в 2013 году Конституционный суд России указал на необходимость учитывать причину подачи не соответствующего действительности заявления. С одной стороны, высшая инстанция признала, что заведомо ложный донос о совершении преступления посягает не только на интересы правосудия, но и на права личности и умаляет ее достоинство, а следовательно, такие действия не могут рассматриваться как допустимые инструменты своей защиты. С другой, при рассмотрении этих дел служителям Фемиды следует проверять, являются ли сообщения ложными, связаны ли они с субъективным либо объективным заблуждением. «Имея при этом в виду, что принятые органами предварительного расследования решения об отказе в возбуждении уголовного дела по обстоятельствам, изложенным в такого рода сообщениях, могут быть обусловлены невозможностью доскональной проверки соответствующих сведений по ряду причин, в том числе в связи с истечением времени, утратой доказательств и другим», – заключили служители конституционной Фемиды.

Практика свидетельствует, что применение этого определения позволяет добиться оправдательного приговора. Такое решение, в частности, приняли в отношении саратовца Павла Дементьева. Имея несколько судимостей, он подал заявление о необоснованном применении в отношении него физической силы и причинении телесных повреждений со стороны следователя Ильина. Внутренняя проверка не подтвердила этих фактов, а сам подследственный был обвинен в заведомо ложном доносе, исходя из «неприязненных отношений» к следователю. По утверждению государственного обвинителя, эти действия свидетельствовали о наличии у Павла Дементьева «умысла, направленного на нарушение установленного законом порядка работы правоохранительных органов по борьбе с преступностью и привлечение старшего следователя к уголовной ответственности».

Но суд не усмотрел умысла. В своих заявлениях обвиняемый никогда не утверждал, что его избивал следователь Ильин, – он указывал на лицо, представившееся Ильиным. «Написание заявления о совершении преступления следователем является способом защиты и не содержит признаков уголовно наказуемого деяния», – заключил суд, подтверждая отсутствие в действиях обвиняемого состава преступления. Апелляционная инстанция поддержала эти выводы, отклонив жалобу потерпевшего. «Анализ представленных материалов, собранных по результатам проверки сообщения Дементьева П.Ю. о применении к нему насилия, не позволяет однозначно утверждать, что по его сообщению проведена доскональная проверка и что в последующем исключено установление новых обстоятельств, которые могут повлиять на принятие решения», – констатировал Саратовский областной суд.

НЕДОБРОСОВЕСТНОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ

Иначе законодатели и служители Фемиды относятся к искам граждан, потерпевших от ложных обращений в полицию и иные уполномоченные ведомства. Верховный суд России не считает нарушением подачу в правоохранительные органы сообщения о предполагаемом преступлении, факт совершения или подготовки которого не нашел подтверждения. «Данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения сообщившего к гражданско-правовой ответственности, поскольку имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений», – отмечается в постановлении высшей инстанции. Иск потерпевшего, по мнению служителей Фемиды, может быть удовлетворен, только когда доказано отсутствие оснований для подачи заявления и злоупотребление со стороны заявителя – намерение причинить вред другому лицу.

Однако практика свидетельствует, что даже очевидные злоупотребления и ложные доносы в рамках гражданского спора доказать практически невозможно.

Многочисленные заявления против бывшего супруга Константина Гриднева, являющегося депутатом муниципального собрания Переславль-Залесского и кандидатом в мэры города, подала бывшая супруга Алена. По ее утверждению, он многократно совершал преступления, в том числе причинил ей телесные повреждения, отравил собаку, поджег автомобиль и так далее. По результатам проверки всех этих заявлений в возбуждении уголовных дел было отказано. В то же время, рассмотрев иск Константина Гриднева, суд не усмотрел в действиях его экс-жены злоупотреблений. Например, ветеринары подтвердили факт отправления бультерьера, его владелица видела около своего дома автомобиль бывшего супруга, а следовательно, «могла предполагать, что истец виновен в отравлении ее собаки и, соответственно, обратиться в правоохранительные органы». Равно как и в других случаях ответчица имела основания на обращение в правоохранительные органы за защитой. «Достоверных, убедительных доказательств, что ответчица умышленно имела намерение опорочить честь и достоинство истца, суду не представлено», – констатировал районный суд, отклоняя требования Константина Гриднева. К такому же выводу пришла и кассационная коллегия.