Это был не мятеж и, наверное, не революция. Но восстание. Люди, вышедшие на улицы Москвы и вступившие в схватку с превосходящими силами противника, ничего не хотели ниспровергать. Напротив, встали на защиту законной власти, незаконно свергнутой Ельциным.
Тысячи советских (других тогда не было) людей выразили делом свой протест против осуществленной в августе 1991-го контрреволюции-реставрации. Стали бороться с теми, кто отнял у них государство, которое они считали своим домом, и разбросал его жителей по разным частям некогда единой Родины. За сохранение остатков этого государства в виде Советов, а не за его уничтожение, и шла борьба в те дни.
Октябрь 1993-го – это и борьба против гайдаровской либерализации цен и последующей за ним приватизацией по-чубайсовски. Разорённое либеральной реформой население, лишённое накопленных годами и десятилетиями сбережений, не смогло участвовать в приватизации на равных с теми эффективными менеджерами, что занимались дележом советской собственности. Именно тогда и были сколочены баснословные капиталы, тогда и начал зарождаться класс российских сверхбогачей-олигархов. И в октябре 1993-го, и спустя 3 года, в 1996-м, они сделали всё возможное, чтобы сохранить свои позиции, а значит и деньги.
В те дни казалось, что стоит лишь чуть-чуть надавить, и ельцинский режим рухнет. Тогда ещё не было столь изуверской правоохранительной системы, как сегодня, темницы не были забиты политзаключенными, а суды сохраняли относительную независимость (ельцинский указ № 1400 был признан антиконституционным не кем-нибудь, а Конституционным Судом РФ!). Телеэфир был забит прямыми трансляциями Съезда или Сессии Верховного Совета, на которых оппозиционные депутаты, не стесняясь в выражениях, требовали призвать к ответу то президента, то премьер-министра.
Расстановка политических сил к осени 1993-го была не в пользу Ельцина. Верховный Совет был по-прежнему силён и серьёзно ограничивал президентскую власть, как и Съезд народных депутатов, всё большее число которых становилось оппозиционно настроенными. Парламентская и непарламентская политическая оппозиция, казалось, преодолела устаревший конфликт красных и белых и смогла даже объединиться в единую структуру – Фронт национального спасения. Конституция РСФСР, по которой жила в то время страна, не оставляла Ельцину иного способа борьбы с препятствующим дальнейшему ходу «реформ» парламентом, кроме насильственного.
Действительно, в 90-е свободы в обществе было больше. Но проблема в том, что группировка Ельцина, пришедшая к власти через уничтожение союзного государства, отняв у людей общенародную собственность и поделив её между избранными, в принципе не могла сохранить в обществе гражданские права и политические свободы, с помощью которых граждане могли бы при желании эту власть сменить. Честные выборы, политическая конкуренция, свободные СМИ, независимый суд смертельно опасны для режима. А значит, непременно были бы уничтожены. Так происходит трансформация режима из либерального в авторитарный, а позже - в фашистский.
Сегодняшняя несвобода является прямым следствием ельцинской политики 90-х. Российскую демократию похоронил не Путин, а Ельцин в 1993-м, совершив открытый государственный переворот в нарушение Конституции. 1993-й год недвусмысленно показал, что для сохранения политической власти может быть оправдано не только нарушение закона, но и прямое насилие. И первый в истории современной России чудовищный теракт был совершен не чеченскими террористами, а российскими войсками по приказу президента страны. И политзаключенные появились именно тогда. И хотя демонстрантам 1993-го не грозило возбуждение дел по 318-й, зато их запросто могли покалечить и убить. А сегодняшняя карманная Дума никогда не объявит амнистии осуждённым, к примеру, за «дискредитацию армии», если не будет на то указки сверху.
Всё, что сегодня вызывает справедливое возмущение общества, родом из 1993-го. И пока последствия того переворота не будут преодолены, можно забыть о свободной России без жуликов, воров и оккупантов.
Возможно ли повторение тех трагических событий? При сохранении существующих тенденций в российской политике подобный вариант не только возможен, но и неизбежен. Система, сложившаяся в России на протяжении последних 32 лет, не предполагает реальной смены власти выборным путём и не опирается при этом на всеобщую поддержку населения. Главным фактором пресловутой стабильности и поддержки режима стал страх перед куда более худшим вариантом развития событий.
Но получая всё более грозные вызовы от своих внутренних и внешних врагов, Путин вовсе не старается изменить вектор развития страны, заданный Ельциным. Главней задачей правящего режима остаётся укрепление позиций крупного капитала и правящей бюрократии. Даже в изменившихся условиях, когда Запад просто-напросто кинул тех, кто все предшествующие годы старался «по-буржуински» встроиться в ряды сильных мира сего, российский президент не ведёт с обществом диалог, а лишь навязывает ему свою волю. Рискуя повторить судьбу царя Николая, Путин приближает окаянные для России дни. Расстрельщик парламента Ельцин уже создал прецедент решения политического кризиса через танки и кровь. А Путин не кто иной, как его прямой наследник.